Золушка для принца. Опасная сказка

У Насти блестящие длинные волосы с завитками на концах. Цвет в темноте не разобрать. Но она точно не блондинка. Ну или не типичная блондинка. Темнее. Шевелюра отливает медью.

Сажусь снова к ним и ставлю детскую прорезиненную снизу кружечку на стол.

– Пап, а купася?

– Купаться?

– Мозно Нася меня искупает?

Теряюсь. Неудобно просить о таком постороннего человека.

– Если нужно, я искупаю, конечно, – тут же соглашается Настя.

Я ей очень за это благодарен, если честно. Чем взрослее становится Алиса, тем сложнее мне заботиться о ней в одиночку. Нужны женские руки. Девочка же.

Пока они плескаются в огромной ванне, переодеваюсь в домашние лёгкие брюки и футболку.

И ловлю себя на мысли, что хочу Насте понравиться.

Это лет пять назад мне достаточно было лишь взглянуть на желанную женщину, и всё – она моя. Теперь я – уставший, основательно побитый жизнью мужик под тридцать, еще и с "прицепом" в виде трёхлетнего ребенка, которого воспитываю один.

Нет, со стороны у меня всё прекрасно – процветающий бизнес, прекрасная дочь… Только вот, в личной жизни – полный штиль. И мрачная тайна в прошлом.

Достаю из бара бутылку крепкого алкоголя. Вот что мне сейчас нужно…

Стакан этой отравы, чтобы хоть немного успокоить нервы. Мирно спящий в своей кроватке ребенок. И эта женщина. Которая сегодня станет моей.

 

 

Глава 3

 

Настя

После купания я переодела Алису в пижаму и уложила. Она заснула сразу же, без всяких песенок и сказок.

Я, кстати, не соврала её папе – действительно люблю детей. Долго подрабатывала няней у знакомых, поэтому, знаю подход к малышам.

Хозяин гремел чем‑то на кухне. И присоединился к нам, когда дочь уже стала мерно посапывать, свернувшись клубком под одеялом.

Мы крадучись вышли из детской и притворили дверь. Если Алиса проснётся, отец услышит благодаря радио няне. Удобно.

Захожу на кухню вслед за Тимофеем. На столе – тарелка с сырами и ветчиной. Бутылка, бокалы.

– Хотел предложить чай. Но, на самом деле, мне нужно что‑нибудь покрепче. До сих пор руки трясутся. Это мой самый страшный кошмар – потерять её.

– Понимаю.

Запоздало замечаю, что на нем уже другая одежда – свободные синие штаны и белая футболка. Под тонкой тканью соблазнительно выделяются рельефные грудные мышцы. Короткие рукава обтягивают мощные бицепсы. А под футболкой, наверное, кубики пресса…

Надо притормозить. А то совсем совесть потеряла, пялясь на него во все глаза.

Он – взрослый, невероятно привлекательный мужчина. С чарующим грудным голосом, который слушала бы и слушала. А я… А у меня только недавно подростковые прыщи сошли. Поздняя я. И в отношениях полов мало что смыслю.

– Не знал, захочешь ты меня поддержать, или нет. Достал два бокала на всякий случай.

– Эмм…

– Можно же на "ты"?

Сработал эффект попутчика, может? Иначе, я не знаю, чем можно объяснить то, что моя голова послушно кивнула и рот сказал "да". Вряд ли у нас с Тимофеем в будущем еще появится повод для встречи.

– Есть еще десертное вино. Друг из Испании вчера прилетел…

Тимофей показывает на увесистый треугольник жёлтого сыра с обрывком этикетки с мельницей и овечками.

– Ух ты, Манчего…

Он замирает над разделочной доской и занесённым над ней ножом.

– Пробовала?

Качаю головой, что нет.

– Читала Сервантеса…

– А, точно… – вспоминает Тимофей и улыбается. – Дон Кихот с оруженосцем ели этот сыр…

– Да.

– Вино тоже откуда‑то оттуда. Оно заслуживает внимания, мне кажется.

Я всё‑таки киваю. И он достает бокал другой формы для меня. Мамочки, что я делаю?

***

Остаток вечера проходит в спокойной, дружеской атмосфере. Мы сидим за столом плечом к плечу и болтаем ни о чём. По телеку на стене фоном идёт какая‑то передача про путешествия.

После нескольких глотков Тимофей явно расслабляется. И вдруг рассказывает, как потерял жену около двух лет назад при нападении на их загородный дом.

Мне безумно его жаль. И Алису, которая даже не помнит свою маму.

В обмен на его откровенность коротко рассказываю, что я совсем одна, родных не осталось.

И вот мы с ним уже не совсем чужие.

Вино расслабляет. Мне очень хорошо здесь, и интересно его слушать. Но кажется, это так неприлично – оставаться у едва знакомого мужчины допоздна.

В разговоре возникает пауза.

Вино хоть и лёгкое, с непривычки быстро ударяет в голову. Тимофей так близко, что ощущаю жар, исходящий от его тела. Слышу его прерывистое дыхание. И зачарованно наблюдаю, как он подносит к губам бокал и делает глоток неразбавленного виски.

Взгляды останавливаются друг на друге. И мы рассматриваем друг друга неприлично долго. Секунд десять.

И мне вдруг становится не по себе. От чувств, которые вызывает во мне этот взрослый, едва знакомый человек. От моей реакции на его пристальный, проницательный взгляд. Он будто парализует.

И я изо всех сил гоню прочь глупые наивные мысли о том, что вот он – мой мужчина. Именно такой, о каком я мечтала.

Не будь дурой, Настя! Ты просто пьяная!

Нужно уматывать отсюда, пока на подвиги не потянуло.