Золушка по-драконьи, или Это не мои тапки, милорд!

Вернувшись в Департамент, я с умилением услышала «Топ‑топ‑топ‑топ» и грозное:

– Робертс, почему мисс Крассин отсутствует на рабочем месте?!

– Обед, милорд.

– В столовой мисс Крассин также отсутствует, – продолжал сердиться Эгерт.

И я, подойдя ближе, поспешила вмешаться:

– Потому что я предпочла съездить на природу, полюбоваться на Вейрну. Правда, корзинку там оставила, но не беда, она была старая и ненужная. Добрый день, милорд, мистер Робертс.

– Добрый, мисс, добрый, – улыбнулся мне вояка.

– У вас появился новый друг? – ошарашил меня Эгерт, даже и не подумав поздороваться. – Вы не склонны носить побрякушки, однако этот браслет не снимаете уже неделю.

Оторопев, я попыталась уложить в голове два факта: ло‑Арндейл заметил, что у меня мало украшений, и также он обратил внимание, что я ношу новый браслет.

– Я сама сделала. Что‑то вроде слабого амулета: бусины светятся, если я что‑то забыла. Главное, помнить, какое дело на какую бусину зачаровано!

Даже для меня мои слова прозвучали фальшиво, что уж говорить о милорде, который лишь бровью дернул.

– Вы хотите, чтобы мы тапки прибрали? – осторожно спросил Фантик.

Эгерт перевел на него взгляд, затем посмотрел на кроссовки, а после покачал головой:

– Нет, мисс Леварс желает оставить жалобу.

– А работа с населением не входит в ваши обязанности, – тут же покивала я. – Понимаю, понимаю.

Мне было дико интересно, как эта полноватая и пугливая мисс умудрилась проскользнуть через все посты охраны и добраться до кабинета милорда.

«Не иначе как матушку с батюшкой мисс Леварс боится больше, чем милорда».

– Милорд, я не успела за вами, простите.

А вот и сама мисс. Раскраснелась, волосы прилипли к вспотевшему лбу, а в глазах… В глазах покорность судьбе. Девушка будет добиваться мужчину, лишь бы только не вызвать неудовольствие своих родителей.

– Вы уже знакомы с мисс Крассин, – сухо улыбнулся Эгерт. – Оставьте свои жалобы ей. Она сможет направить их по нужному адресу.

И я была готова поклясться, что этот самый нужный адрес – шертова падь.

– Не сомневайтесь, – поддакнул вдруг мистер Робертс, стоявший доселе тихо. – Мисс Ариньель отлично справляется с невзгодами и мастерски указывает направление движения. Мистер Бивер недавно вновь в этом убедился.

Мисс Леварс окинула нас долгим взглядом, после чего небрежно бросила:

– Не вполне уверена, что дочь Сайбрина способна меня понять.

– С некоторых пор я дочь Ло‑Риэ. Так что, быть может, у меня получится понять вас, мисс Леварс.

«Могла бы взять жизнь в свои руки, – сердито думала я, ведя квелую девицу в свой кабинет. – Магичка же, пошла бы в ремесленную школу, выучилась, потом на какую‑нибудь мануфактуру устроилась! Женщины уже успели откусить себе немножко прав и свобод».

Но юная мисс, кажется, планировала всю жизнь жалеть себя и следовать по пути наименьшего сопротивления. Что ж, это тоже стратегия, и кто я такая, чтобы ее осуждать?!

Записав абсолютно бессмысленный поток жалоб, я отложила бумагу в сторону и, устало посмотрев на девицу, предложила ей действовать жестче.

– Скомпрометировать можно не только женщину, но и мужчину, – наставительно проговорила я.

– Милорд не остается ни с кем наедине, – заалев щеками, ответила мисс Леварс.

– Ну, тогда задерите юбку, а край подола суньте ему в руку, – буркнул Фантик, который отчаянно хотел спать.

– З‑зачем?

– Скажете, что это он ваши коленки оголил. – Мой хиэ запрыгнул на стопку уже проверенных документов и, свернувшись калачиком, уснул.

Мисс Леварс посмотрела на меня, и я осторожно проговорила:

– Не стоит принимать слова моего хиэ за чистую монету. Он, м‑м‑м, немного лукавит.

– Да‑да, – покивала вдохновленная мисс Леварс. – Я, конечно же, не стану так поступать. Это было бы очень неправильно и аморально.

На слове «аморально» ее голос дрогнул, и стало ясно: ло‑Арндейла от компрометирующей ситуации спасет только божественное вмешательство.

А мы что? Мы ни при чем. Целеустремленная мисс рано или поздно и сама бы до этого додумалась.

Жаль только, что моя внутренняя жаба уже начала считать Эгерта чуть‑чуть своим. Не таким прям родным, чтобы взять и во всем признаться, но таким… Таким, чтоб он был один и сам по себе. Безо всяких мисс или веселых миссис!

«Собака на сене», – хмыкнула я про себя.

А после вежливо распрощалась с мисс Леварс и придвинула к себе новую стопку бумаг. Ага, это в боевой отдел, это к менталистам, а вот это… Вот это сжечь. Вирши мистера Бивера навевают тоску и воспевают тленность бытия. Их нельзя читать на голодный желудок, а поесть мы с Фантиком не успели.

К концу рабочего дня я хотела лишь одного – вытащить из себя позвоночник и аккуратно его разложить на ближайшей горизонтальной поверхности. Увы, работы было столько, что я часа четыре не шевелилась и голову не поднимала.

– Домой, – намурлыкивал выспавшийся Фантик. – Домой‑домой‑домой.

Я только устало кивала. Впереди тускловатый вечер, который мы проведем, слушая радио и собирая фенечки на продажу.

В конце концов, мало ли кто живет ниже по течению реки? Вдруг там целая семья? Денег надо побольше заработать!

Собственно, именно этим мы с Фантиком и занимались до самой пятницы. Не сказать, что фенечки раскупались как горячие пирожки, но на половину вырученных монет мы снова спустили по Вейрне корзинку с продуктами.

А еще я аккуратно пыталась вызнать, чем можно убрать запах дремотницы. Не может же такого быть, что никто не озаботился этим важнейшим вопросом! Ведь, как оказалось, узы истинных не гарантируют ни преданности, ни любви до гроба.

– Людям дают шанс найти свою идеальную пару, – Фантик подцепил когтем последнюю артефактную отработку, – а дальше все зависит от человека.

Слопав вкусняшку, он спрыгнул с высокого детского стульчика и вальяжно прошествовал в гостиную. Утро пятницы началось преступно рано: кто‑то выбил дверь в квартиру мисс Дастин, и та вызвала городскую стражу. Этот невообразимый шум разбудил меня, а Фантик… Фантик встал сам.

– Интересно, к ней с умыслом забрались?

Мой хиэ потянулся и задумчиво промурлыкал:

– С каким? Заглядывал я к ней в окно, у нас и то вещей побольше будет. Она же и правда верит в свою счастливую звезду, а потому всё заработанное спускает на уроки пения.