Звезда экрана

«Следующий громкий сериал про школу вышел только в 2010 году, – продолжала свой рассказ Вера Надеждина. – Это скандальная „Школа“ Валерии Гай‑Германики. Много лет детское кинопроизводство находилось в кризисе. В качестве исключения можно говорить о фильмах для совместного семейного просмотра. Таких, например, как „Каникулы строгого режима“, но чисто детским кинематографом это назвать нельзя. Разговоры о том, какие трудности испытывает детское кино, ведутся давно, и кассовый успех „Последнего богатыря“ и его сиквелов говорит о том, что у нас соскучились по качественным семейным фильмам, так что пришло время ставить такие картины на поток, и мы уже видим первые и вполне успешные попытки это сделать.

Кинопродюсеры и кинопрокатчики должны исходить из того, что дети – не менее взыскательные зрители, чем взрослые, особенно в условиях рынка. Уход голливудской продукции дал нам уникальный шанс возродить отечественное детское кино и сделать это на высоком уровне. Вот только киношникам нужно научиться главному – общаться с детьми на равных, не переходя в разговоре с ними на сюсюкающую или снисходительную интонацию».

Я мысленно зааплодировала. Мысленно, потому что руки у меня были заняты утюгом. Кстати, Эверест стремительно снижался, практически уже превратившись в гору Цзинь. Если передача продлится еще какое‑то время, у меня есть шанс закончить с ненавистной глажкой в неплохой компании министра культуры.

«В 2017 году, после премьеры первого фильма серии „Последний богатырь“, отечественный кинематограф начал меняться. Зрители проголосовали рублем за детское и семейное кино, которому после этого наконец‑то выделили правильные бюджеты. В результате фокус внимания сместился с триллеров на яркие и масштабные сказки, которые вывели российское кино на новый уровень, – говорила она. – В 2010–2018 годах в сегменте игровых полнометражных фильмов для публики от 0 до 14 лет получили финансовую поддержку и вышли в прокат тридцать четыре фильма. Получили финансовую поддержку, но не вышли в прокат – двадцать восемь. Сняты без государственной поддержки и легли на полку – еще одиннадцать. То есть сам факт выхода в прокат уже воспринимается как победа, а уж о том, чтобы отбить затраты, долгое время даже говорить не приходилось. Все поменялось с „Последнего богатыря“, который собрал в прокате гигантскую для России в целом и для семейного кино в частности сумму в один миллиард шестьсот шестьдесят миллионов рублей. При этом отличный фильм „Салют–7“ собрал семьсот пятьдесят четыре миллиона, а картина „Спасти Пушкина“ и вовсе чуть меньше шести миллионов».

Я опять невольно вздохнула. Ну почему так устроена жизнь, что все и всегда упирается в деньги.

«И все же в 2024 году мы наблюдали сказочный бум в российский киноиндустрии. – Министр культуры явно решила подсластить пилюлю и киношникам, и зрителям. – По итогам года на разных стадиях производства находится около 70 картин со сказочными сюжетами. Абсолютным рекордсменом кассовых сборов в России стал фильм‑сказка „Чебурашка“ – он собрал в кинотеатрах более 7 миллиардов рублей. И это только начало. В сложившейся ситуации нам представляются возможными такие комплексные меры, как квотирование детского и юношеского кино в прокате, выстраивание системы продвижения контента в медиа, субсидирование рекламы со стороны государства, чтобы не только поставить фильм в сетку кинотеатров, но и привлечь к нему публику. Немаловажная задача – повышение качества фильмов. Тогда они станут рентабельными и в их создании будут заинтересованы и режиссеры, и продюсеры. По количеству вышедших в прокат картин российское кино в 2024 году переплюнуло и Голливуд, и Болливуд: не менее двухсот картин, и это не считая онлайн‑площадок. Российское кино сегодня – главный драйвер роста отечественного рынка кинопроката. Объем кассовых сборов уже два года подряд обеспечивается местным контентом на семьдесят процентов. И при этом кино стремительно молодеет. Так что главное – у детского и юношеского кино в России есть будущее».

Передача кончилась, как и гора неглаженого белья. Пошла реклама, и я выключила звук. Мысли мои невольно крутились вокруг всего того, что я только что услышала. Что ж, как по мне, главное качество кино – это его искренность. Никто не будет смотреть пусть и добротно слепленную, но ненатуральную поделку со вкусом мыла. Вон говорят, что все в том же Голливуде приняты новые стандарты, по которым при съемках грудных детей заменяют на кукол‑роботов. Ведь грудничок не может дать осознанное согласие на использование своего изображения, а значит, его права нарушаются.

С одной стороны, бред. А с другой – как посмотреть. Мне невольно вспомнился рассказ кого‑то из создателей культового сериала «Семнадцать мгновений весны» о том, как в знаменитой сцене, где радистку Кэт «колят» на ее ребенке, которого раздетым кладут на мороз, а потом она сбегает, спасая не только своего сына, но и маленькую дочь немца Гельмута.

Тогда актриса Екатерина Градова, сыгравшая эту самую радистку, спускалась в канализационный люк с двумя живыми малышами на руках. Без дублеров и кукол, между прочим. Точно. Это она сама и рассказывала в программе, посвященной пятидесятилетию выхода фильма, что снимавшиеся в нем дети были отказниками из советского дома ребенка. Во‑первых, у них не было родителей, которые переживали бы за их комфорт во время съемок, а во‑вторых, они были терпеливыми и не плакали, что немаловажно, чтобы не срывать дубли и не портить пленку.

Как всегда, при мысли о том, что бывают никому не нужные дети, я снова тяжело вздохнула. Реклама кончилась, начался турецкий сериал. Они недавно вошли в моду и казались все на одно лицо, то есть на один сюжет. Богатые там, разумеется, плакали, хорошие побеждали, плохие оставались ни с чем. Я подобное не смотрела, а потому выключила телевизор, а вместе с ним и ставший ненужным утюг.

Не было в моей квартире больше гор. Даже таких маленьких, как гора Цзинь.

 

* * *

 

Наталья Кузнецова любила турецкие сериалы. Во‑первых, с западными в последнее время наблюдалась заметная напряженка, а во‑вторых, в турецких показывали таких красавцев мужчин, что сердце замирало в сладкой истоме.

Нет, Наталья Кузнецова, конечно же, счастлива замужем, и наличие у работающей матери разнополых и разновозрастных детей не оставляло никаких шансов удариться в шальной романчик. Да и не нужны ей никакие романчики. Наталья, или Натка, как ее звали в семье, нахлебалась этими «романчиками» по самое «не могу» в той прошлой жизни, что была у нее до появления Кости Таганцева. Тогда еще старшего лейтенанта, а сейчас уже майора.

Но отсутствие необходимости и желания делать заказ в ресторане вовсе не означало, что нельзя ознакомиться с меню. Поэтому на красивых мужчин Натка по‑прежнему смотрела с интересом, пусть и чисто теоретическим. А в турецких сериалах все мужчины поголовно красавцы. Высокие, плечистые, кудрявые, с мужественными лицами и проникновенным взглядом необыкновенных глаз, они воплощали собой мечту всех женщин мира, пусть в Наткином случае и сбывшуюся.

Сегодня по телевизору показывали очередную серию ее любимого сериала «В ожидании ветра», и Натка, затаив дыхание, следила за перипетиями сюжета, периодически забывая о готовящемся обеде. Как раз сейчас она, кляня себя последними словами, собирала с плиты следы убежавшего супа, но все равно не отрывала глаза от экрана, где разворачивалась настоящая драма.

Главная героиня Азиза, чье имя означает «носящая бога» – честная и гордая девушка из очень бедной семьи, – вот‑вот должна разрешиться от бремени, явив миру незаконнорожденного ребенка. Его папа Искандер (чье имя переводилось как «победитель», «защитник») всем сердцем любил Азизу, но его отец, в доме которого девушка трудилась домработницей, как водится, был против неравного брака и услал сына за границу еще до того, как тот узнал, что его возлюбленная ждет ребенка.