Звезда экрана

– Гениальный ребенок, – не очень искренне восхитился Антон Халатов. – Какое превосходное исполнение. На, возьми шоколадку.

Мальчик подскочил к ведущему со скоростью, к которой его тучность совсем не располагала, схватил протянутый шоколад похожими на сосиски пальцами и засунул ее в карман. Бездонный он у него, что ли?

– Борюсик, тебе нельзя сладкое! – взвизгнула мамаша и коршуном налетела на сына, норовя отнять полученный трофей.

Мальчик изловчился и пнул ее, двумя руками зажимая карман.

– Борюсик! Тебе нельзя сладкое! Ни в коем случае! Ты на диете. Вспомни, это все ради роли.

Зал уже просто катался от смеха, впрочем, как и Сашка, которая двумя руками держалась за живот, который уже болел. Стоящий на треноге телефон бесстрастно продолжал передавать в интернет веселые картинки. Число комментариев под стримом уже перевалило за тысячу. Да‑а‑а, такого успешного эфира у нее не было уже давно. Спасибо Антону Халатову и его шоу.

Второй телефон, поставленный на беззвучный режим – не тот, с которого она вела прямой эфир, затрясся, показывая входящий звонок. Натка. Неужели тоже эфир смотрит?

– Да, Наташа. – Сашка сделала шаг в сторону и ответила тетке приглушенным голосом. Ее комментарии в прямом эфире стрима сейчас были излишни. – У тебя что‑то срочное?

– Вопрос жизни и смерти, – заверила ее тетка.

– Слушаю, – подбодрила ее Сашка, наблюдая, как Борюсик с его мамой продолжают потасовку за шоколадку, а итальянец картинно разводит руками, показывая, что его выбор не подлежит изменению.

– Сань, ты у нас на телевидение вхожа и вообще все знаешь. Как попасть на кастинг, чтобы Настя получила роль в кино?

– Что? – Сашка удивилась так сильно, что даже смеяться перестала. – Наташа, это ты мой стрим смотришь? Тоже хочешь, чтобы Настена унижалась за шоколадку?

– За какую шоколадку? – не поняла Натка. – Не смотрю я твой стрим. У меня дел невпроворот. Я на работе, между прочим. Мне нужно знать, куда обратиться, чтобы Настю взяли сниматься. Для начала хотя бы в рекламу, но лучше сразу в какой‑нибудь сериал.

Александра осознала, что тетка спрашивает серьезно и ее интерес не связан с безобразной сценой в студии Халатова, разворачивающейся сейчас на ее глазах.

– Ёклмн! Натусь! Что ты такое опять придумала? То были коньки, теперь кино. Не лишай ты Настену детства. Девчонке надо учиться читать и писать, к школе готовиться, а не бегать по кастингам ради сомнительного удовольствия сниматься в кино.

– Почему же сомнительного. Это и слава, и деньги. Что плохого в том, что я хочу, чтобы мой ребенок разносторонне развивался?

Сашка краем глаза продолжала следить за еще одним разносторонне развивающимся ребенком, который победил‑таки мать и теперь жадно доедал подаренную ему шоколадку на глазах у благодарной публики. Мать, раскрасневшаяся и вспотевшая, оттирала шоколадное пятно с малиновой шелковой юбки, размазывая его все больше, не забывая при этом наступать на итальянца.

– Вы не можете так с нами поступить. Я подам в суд на вашу студию. Вы нанесли моему ребенку психологическую травму. Видите? Он заедает стресс. У него проблемы со здоровьем. И это все из‑за вас. Я буду судиться. Так и знайте. Я отсужу у вас главную роль для моего сына. Он рожден для нее. Лоретти – его кумир. У них даже имена одинаковые.

– Это как? – не понял Халатов.

– Лоретти же Робертино. Сокращенно Роб. А мой сын Борис. Сокращенно Бор. Те же три буквы, только наоборот.

Халатов, потрясенный этой логикой, замолчал, будучи не в силах ничего сказать. Повисла пауза, вообще‑то не красящая ни один эфир, но тут Борюсик проглотил липкую сладкую массу, откашлялся и запел.

«Джама‑а‑а‑айка‑а‑а‑а‑а», – понеслось под сводами студии, и зал снова грохнул, будучи не в силах сдерживаться.

– Что у вас там происходит? – спросила у Сашки Натка, до которой тоже донесся этот странный звук, больше похожий на вой, чем на пение. – Ты где?

– В студии у Антона Халатова. Как раз смотрю на мамашу, нездоровые амбиции которой довели ее ребенка до обжорства. Женщина, типа тебя, в погоне за тем, чтобы сделать из своего сына звезду, выставляет его на посмешище. Ты тоже так хочешь? Натка, это унизительно и вообще издевательство над ребенком. Я не позволю так обращаться с Настеной. У тебя чудесная дочь, она такого позора не заслуживает.

Из всего сказанного Натка уловила, разумеется, только одно. То, что Сашка в данный момент находится в студии Антона Халатова. Она вообще, надо отдать ей должное, умела вычленять главное.

– Вот видишь! – возликовала она. – Тебе даже не надо никуда ехать и никому звонить. Ты можешь прямо сегодня взять контакты продюсеров, которые работают с детьми.

– Я прямо сейчас смотрю на такого продюсера, – мрачно сказала Сашка. – Его зовут Джулио Ренци. Он итальянец и приехал в Россию для совместного производства сериала про Робертино Лоретти.

– Иностранец? Прекрасно. Если Настино имя прогремит на международном уровне, я буду только рада. Это гораздо лучше, чем я рассчитывала. Глядишь, через пару лет Настя в Голливуд поедет. Подойди к нему после съемок и расскажи про свою двоюродную сестру. Слышишь?

– Наташа, Робертино Лоретти – мальчик. Ты хочешь, чтобы Настя исполнила мужскую роль? Прочишь ей лавры Сары Бернар?

Иронии в голосе племянницы Натка, разумеется, предпочла не услышать:

– Я не говорю, что она должна сыграть Робертино. Наверняка в этом сериале есть и другие роли. А если нет, то для Насти можно прописать отдельную. Какая‑нибудь подружка детства, с которой они росли в одном дворе. Ах, это так чудесно.

– Натка, спускайся с небес и выключай фантазию. – Сашка начала сердиться, да и к стриму уже пора возвращаться. Пока тетка витает в эмпиреях, у нее идет реальная работа, приносящая неплохие деньги. Сейчас ее смотрели четыреста двадцать тысяч человек. Что ж, рекламодатели будут довольны. – Оставь Настю в покое. И учти, что я тебе помогать точно не буду. Не собираюсь ни просить о чем‑либо господина Ренци, ни искать какие‑то киностудии и списки кастингов. Все, пока. Потом договорим.

Она отключилась и вернулась к перипетиям шоу, в котором Антон Халатов завершал сегодняшнюю программу, прощаясь с героями и зрителями и обещая обязательно вернуться к освещению судебного процесса по иску матери Борюсика к продюсеру, если таковой будет подан.

– Даже не сомневайтесь, – заверила всех присутствующих мамаша несостоявшейся звезды.

Мальчик икнул и громко поинтересовался, а дадут ли ему конфет после завершения программы. Сашка тоже мило попрощалась со своими подписчиками, предложила им высказываться в комментариях по поводу детского кино и завершила стрим.