Звёздная Кровь. Архераил. Книга 1. Капитан

Вроде всё. Последний крюк я швырнул в пакет и убрал в криптор, чтобы поблизости от себя такие штуки не разбрасывать. Пусть лучше в экстрамерности полежат, чем случайно себе этим ногу проколоть. Что там Склизкая говорила про червей? Я замер от неожиданно пришедшей мысли.

Язык не был знаком, но я прекрасно её понимал. Странно. Задумался и тут же получил ответ от симбионта. Что?.. «Загружен новый языковой модуль»? Я открыл интерфейс восхождения и просмотрел параметры. И действительно: звёздной крови и рун прибавилось. Наверное, тот, которого я пристрелил, был восходящим. Когда у тебя вытекает изо всех отверстий и нечем дышать, то как‑то не до этого. Уже не помню, когда сюда заглядывал.

Пробежал взглядом по свойствам. Использовано: руна‑свойство «Язык народа Воды». Пока я выползал из лужи, вытаскивая беспамятное тело девицы, мой имплант занимался привычным своим делом, следя за обстановкой и контролируя моё состояние, а получив в загребущие лапы новую руну, просчитал варианты и пристроил её к месту, внедрив мне новые знания.

Надо будет как‑то ограничить его самостоятельность, а то непонятно, какая дрянь может попасться вроде навыка любовных мечтаний или искусства громкой отрыжки. Поставил команду имплантировать с подтверждением. А хороший способ у них язык изучать: надо всего лишь прибить кого‑то поумнее.

Подобные знания, имплантированные как навыки, были на флоте не редкостью. Стандартная база – действие малых штурмовых групп, использование ротных средств огневой поддержки, полевой ремонт и единый упрощённый язык ксено, чтобы с пауками и богомолами на родном можно было пару слов чирикнуть, – загружалась прямо в мозг. Любой боец флота мог выстрелить из стационарного плазмомёта и понимал, куда бежать в случае, когда на борт прорвались твари Грани, но реально эти навыки тренировали только штурмовики, а остальные просто знали базу. Вот именно поэтому симбионт и принял руну за подобный носитель информации и сразу же имплантировал мне знание языка. Аж целых два раза. Вторым языком оказался единый, но руна как бы была раньше, и раз имплантировали язык народа Воды, то и единый до кучи.

Есть подозрение, что руна‑свойство с единым языком прилипла, когда я здоровяка осматривал, который меня около капсулы бил, но интеллектуалом он не выглядел, а тем более полиглотом. Это было ещё до того, как местный искин меня в восходящие записал, поэтому происхождение этой штуковины симбионт не понял, а просто сообщил, что имелось до этого, и точка. А ещё я знал глобиш. Это тот язык, на котором, очевидно, говорило это моё тело.

Дав себе обещание покопаться в украшенном завиточками интерфейсе восхождения позднее, просто уселся на выброшенный когда‑то водой ствол топляка и сидел в блаженном ничегонеделанье и никуданебеганье.

 

Глава 6. Бульбы

 

Увидев, что женщину я сам не ем и другим не даю, волчара немного расстроился, но тут же нашёл себе не менее увлекательное занятие. Забравшись на откос, с которого я прыгал для подводного боя, внимательно наблюдал за бурлением тёмной воды. В глубине огромные рыбины пировали парочкой трупов. Волк пристально смотрел в тёмную воду, а потом прыгнул, уйдя в глубину почти без брызг. Подводная суета немного усилилась, а потом, отфыркиваясь и пыхтя, мой красавец показался на поверхности, держа в пасти огромную змееподобную рыбину. Здоровенная туша подергивалась в судорогах и весила, наверное, килограммов за сто.

– Вот это рыбалка! У меня так скоро комплексы неполноценности появятся, – сообщил я своей зверюге, помогая вытащить на берег извивающуюся тушу.

В голове трофея торчало несколько игл из гривы Куся. Вокруг этих мест кожа подводного гиганта меняла цвет с тёмной на почти белую.

– Ага, вот ты его как!.. Значит, ядом. Хорошо, тогда я буду есть с хвоста, – сообщил я и, достав нож, под неодобрительное порыкивание хищника отрезал себе кусок килограммов на пять. – Ничего, от одного кусочка не убудет, всё равно за один раз не сожрёшь.

Мясо было жирное, с приятным запахом и без костей, а локоть показывал, что токсинов нет и при необходимости можно есть даже сырым. Древо уже скоро начнёт растить световой круг, и мой зверь с раздувшимся от переедания брюхом потрусил вдоль берега в своё тёмное логово. У меня появилась возможность поспать пару часов. Если сюда придут преследователи, то раньше рассвета они по следу не двинутся. Мы с Кусем тут такую суету развели, что если бы здесь были те, кто рискнул подходить к моему волку, то давно бы напали, а остальные уже разбежались. Поставив будильник, я заснул.

Когда проснулся, игг‑древо уже набирало свет. Зашёл на уступ, с которого прыгал в воду. Было неглубоко. На дне лежали два обглоданных скелета, а в прозрачной воде проглядывался мой дефендер и даже, похоже, нож. Огромных ночных рыбин не было. Наверное, мой волчара своей рыбалкой разогнал местный крупняк, о чём говорили стайки мелких рыб, спокойно общипывающие остатки костей, совершенно не показывая беспокойства. Возможно, дело и не в Кусе, просто водные гиганты отожрались и уплыли переваривать добычу.

Всё утро я просидел в засаде на другом берегу реки, наблюдая за перемотанной в тряпки рыбообразной, но больше преследователей не появилось. Я решил её использовать в качестве приманки. Если её ищут, то лучшего способа, чем на живца, нет. Из суворова прекрасно простреливалась вся территория нашего лагеря, и если я что‑то и смогу сделать, то только неожиданно напасть. О том, чтобы бежать с бесчувственным телом, и не думал. Проще сразу было Кусю отдать.

Просидев всё утро и не обнаружив ничего подозрительного, вернулся в лагерь. Запаса рыбы оставалось ещё на неделю, если мой питомец не вернётся. У волка брюхо бездонное, и даже он не смог сожрать и трети туши. Я уже полюбил этот мир.

Прошёлся по берегу и немного по кустам, выискивая растения, какие под руку попадутся. На удивление съедобных оказалось много, и надо было просто срезать плоды, выдергивать корни и прикладывать локоть, чтобы ещё раз убедиться, что создатель сего мира мечтал о всеобщем благоденствии. Почти всё, что попадалось под руку, оказывалось съедобным. Удивительное место! И жрать можно прямо с земли, вообще не заморачиваясь. И как только местные находят себе приключения при таком изобилии?..

Мой симбионт одно очко развития отправил в атрибут духа, посчитав, что это продолжение нашей симбиотической системы управления электронными устройствами; загрузил два языка, единый и язык людей Воды – раз они здесь водятся, то надо с ними как‑то общаться; и немного добавил в тело, совсем чуть‑чуть, но это нормальная ситуация. Он всегда модифицировал тело по определённому заданию, доращивая нервные окончания, усиливая позвонки и переделывая кровеносную систему. Пусть я всего лишь капитан, а не полноценный пилот, но перегрузки должен выдерживать бо́льшие, чем это необходимо другим членам экипажа. Когда виляешь на десятикратной перегрузке, все остальные могут просто отсидеться в антиперегрузочных креслах с гравикомпенсаторами, а мне нужно понимать, где я, и ещё очень быстро принимать решения. Появилось умение осознанного сна. Оно имело сразу три единички развития и было полным отражением будильника, который есть в любом симбионте. Так называли свойства последнего будить в условленное время, потому что на корабле можно заснуть и проснуться когда хочешь, среагировать на сигналы тревоги и на незнакомый шорох от подкрадывающегося врага.