Жизнь в эпоху перемен
Здесь будет уместно рассказать знаменательную историю с директорской шапкой. Как известно, с 1943 года по 1954 год в СССР существовало раздельное обучение мальчиков и девочек в разных школах. Некоторое время мама работала в школе для мальчиков. И вот однажды ребята решили устроить вечер с танцами в актовом зале и пригласить девочек из женской школы. Надо заметить, что отношение к девочкам тогда было более трепетное, уважительное, чем во время совместного обучения. Мама была классной руководительницей. Ребята подготовили музыку для танцев и, когда мама уходила из школы, находились в состоянии волнующего ожидания.
На следующий день выясняется, что долгожданный вечер окончился очень плохо. В разгар праздника ворвался разгневанный директор, обругал всех и потребовал прекратить вечеринку. Дело было в том, что ему не понравилась музыка. Интересно, что это было? Джаз? Или, может быть, уже рок‑н‑ролл? В то время была распространена жесткая критика западной музыки в контексте критики западной культуры в целом. Хотя существовали и отечественные исполнители этой музыки.
Так вот, а у директора (в сейфе!) хранилась дорогая бобровая шапка. Парни сумели открыть сейф и выкрасть эту прекрасную шапку.
Директор рвал и метал, и уже собирался обращаться в милицию.
Мама пошла в класс и спрашивает:
– Ребята, сознавайтесь, где шапка?
– А шапка, наверное, на дне Москвы‑реки.
Оказалось, что шапку разрезали на мелкие кусочки и выбросили в туалет.
– Мы знали, что Вы заставили бы нас отдать шапку, но это было бы неправильно. Пришлось ее уничтожить, потому что директора надо наказать.
Мама согласилась со своими учениками.
Она пошла к директору и сказала ему, что шапку уже не вернешь, и что она, вообще‑то, на стороне ребят.
– Как Вы можете их защищать? Это же воры, медвежатники! Они открыли сейф и украли шапку!
– И правильно сделали! Они так долго готовились к этому вечеру, для них было так важно познакомиться с девочками! А Вы опозорили их перед девчонками. Ведь мальчики – это будущие мужчины! Как же Вы не понимаете, Вы ведь и сам мужчина!
Директор подумал‑подумал и, в конце концов сказал: «Вы правы!»
Вот такой мама герой. Я даже думаю, что директор был к ней неравнодушен.
А запрещать музыку – что может быть глупее? Это только бесило молодежь и при этом не имело никакого смысла.
А на уроках мама поддерживала строгую дисциплину. В классе у нее была тишина. Один раз мама увидела, что двое новеньких (еще не знающих Галину) играют под столом на ее уроке в шахматы, так она подошла тихо и как ударит снизу по шахматной доске: «У меня на уроке ученики слушают учителя, в шахматы не играют!» Фигурки рассыпались. Это был десятый класс. С маленькими она так поступать не стала бы. А с хулиганскими десятиклассниками, видимо, только так и надо было поступать. Они уважали только таких: строгих, но справедливых. Бельмондо в юбке. А матерям юных правонарушителей мама всегда говорила, чтобы они не расстраивалась: оценки не главное, а главное, что в глубине души парень у нее хороший. Она действительно так думала, и очень любила всех своих учеников. Но всю жизнь потом, знакомясь с моими друзьями, мама в первую очередь спрашивала: «А он точно не из малины?» Малиной на блатном жаргоне называли воровской притон.
Олин раз мама вечером шла по Люберцам, ее обступили какие‑то люди, хотели ограбить, и вдруг она услышала крик: «Полундра! Это же Галина!». Миг, и все исчезли.
Конечно, это не значит, что в люберецкой школе были только хулиганы. Много лет мама вообще работала в женской школе (где были только девочки), и хулиганок там не было. Просто ей наибольшее удовольствие доставляла работа с трудными подростками. Здесь у нее все получалось, в отличие от многих других учителей, и она всю жизнь с огромным удовольствием вспоминала о своих самых любимых учениках. Талант!
Кстати, несколько раз ее ученики занимали первые места на московских олимпиадах по географии.
Мама считала профессию учителя самой лучшей и очень сожалела, что я, по ее мнению, не смогла бы стать преподавателем. «Ты слишком мягкая, детки тебе на голову сядут», – говорила она. Не очень‑то и хотелось!
Ну, вот, я вкратце рассказала истории жизни своих мамы, папы, бабушек и дедушек, все, что знала.
Как жаль, что истории более отдаленных предков теряются в глубине времен. Так не должно быть, ведь каждый человек – это целый мир. Надеюсь, что голограмма (я под этим подразумеваю набор качеств) каждого человека не исчезает, а хранится где‑то во Вселенной и может быть воспроизведена (и будет воспроизведена).
И если умирает человек,
То умирает первый его снег,
И первый поцелуй, и первый бой,
Все это забирает он с собой.
(Стихи Евтушенко)
Начинаю рассказывать свою историю.
II. Детство. Юность. Жизнь в Советском Союзе
Я родилась 15 августа 1961 года. В это время папа работал в поселке Дзержинском под Москвой. Сейчас это город по названию Дзержинский (несмотря на слом памятника в Москве). Почти все население поселка работало на оборонном предприятии НИХТИ (научно‑исследовательский химико‑технологический институт), где работал и мой папа. Из рассказов родителей следует, что люди в поселке были дружными и сплоченными. В праздничный день они могли пойти в гости чуть ли не в любой дом. Все (ну не все, а многие) знали друг друга. Выйдешь на улицу, и на каждом шагу встречаются друзья и знакомые. Вот так жили в поселке в 60‑е годы. Когда мы оттуда уезжали в 1965 году, мама рыдала. Она была человек привычки, и вот, не хотела ехать в Москву.
Во время жизни в поселке произошла история с рыбой (из воспоминаний родителей, конечно). Папа однажды за компанию купил живую рыбу (наверное, карпа). Придя домой, он, к удивлению, обнаружил, что рыба до сих пор жива. После мучительных раздумий в ванну налили воду и пустили туда рыбу. Рыба не собиралась умирать. Вечером, когда стемнело, родители посадили карпа в ведро с водой и пошли на пруд, который находился в центре поселка (местная достопримечательность). И рыба начала новую жизнь.
В Дзержинском и сейчас живет моя троюродная сестра Таня, которая однажды очень сильно помогла мне. Наши отцы были двоюродными братьями. Таниного папу звали Диодор. Редкие имена – это, видимо, семейное.
В 1965 году папу назначили руководителем Главка. Главк – это подразделение министерства, орган управления отраслью промышленности. То есть он стал большим, очень большим начальником. Нам предоставили квартиру в Москве на Бутырской улице (метро Новослободская).
