Жизнь в эпоху перемен
Но создать эталон добродетели
Был не в силах и сам бог‑отец,
Нет, не зря, нет, не зря он надеялся
На подмогу 8‑й школы спец.
Спец – это не то, что вы подумали, а с углубленным изучением немецкого языка.
О, рассадник благих добродетелей,
Благородный таганский лицей!
Сколько нас поглотил ты, как хищник,
Легковерных наивных детей!
Ох, ты, Вера моя свет Томасовна!
Ну и жизнь началась у тебя,
Слева алгебра, справа – ботаника,
Кругом – гении – учителя.
Учителями были только женщины. Одно исключение – 2 года рисование у нас вел мужчина. Он был веселый, и девчонки его обожали. Ну, и, конечно, преподаватель по военному делу. Но исключение, как известно, подтверждает правило. Среди учительниц было много евреек. Нашу учительницу начальных классов звали Ида Васильевна.
В школу я всегда собиралась под звуки «Пионерской зорьки», доносящиеся из радио. Прекрасно помню песню про юного барабанщика, «Взвейтесь кострами, синие ночи». Тогда в каждой квартире были радиоточки с первой программой радио. После перестройки многие решили, что это радио им не нужно. Я не хотела отказываться, но во время ремонта рабочие убрали эту радиоточку, у меня и не спросили. А во время войны это радио было совершенно необходимо, это была система всеобщего оповещения, по ней голос Левитана сообщал, что происходит в стране и на фронте.
В первом классе нас сначала рассадили так: мальчик с девочкой. Мне очень нравился мой сосед. Он действительно был очень хороший, такой серьезный, добрый. И с ним у меня было первое в жизни объяснение в любви.
Однажды он сказал: – Слушай, что я тебе скажу!
– Что?
– Я тебя люблю.
– Я тебя тоже.
И мы сидели красные, как пион, и счастливые.
Какие были особенности советской школы? В первом классе нас приняли в октябрята и мы носили на форме значки в виде пятиконечной звезды с изображением в центре лица маленького симпатичного Володи Ульянова.
В классе было три ряда парт. Поверхность парты была немного наклонная для удобства письма, как считалось.
Я уже не очень хорошо помню, но, по‑моему, каждый ряд считался отрядом.
На обороте тетрадей в косую линейку, предназначенных для младших классов, были написаны правила поведения октябрят.
Октябрята – дружные ребята,
Читают и рисуют,
Играют и поют,
Весело живут.
Октябрята всегда помогут товарищу.
Октябрята уважают старших.
Вот так воспитывали коллективизм и все хорошее.
На уроках труда иногда мы работали на школьном участке, делали клумбочки и сажали цветы.
Перед первым листом тетради обязательно была вложена промокашка. В первом классе детей учили писать перьевой ручкой для образования более красивого почерка. А написанное перьевой ручкой надо промокать промокательной бумагой, чтобы не пачкать страницы.
Помню, как я, папа, моя одноклассница Ирка Соловьева, с которой я тогда дружила, ходили в Мавзолей Ленина. Очередь начиналась где‑то у реки, шла через весь Александровский сад и Красную Площадь.
Школа наша находится в центре, так что в пионеры нас принимали на Красной площади. Председатель Совета дружины школы (был и такой) нес знамя. Все было очень торжественно.
– Будьте готовы!
– Всегда готовы!
Коммунизм, (во всяком случае, советский) – это, конечно, тоже религия. Как и у других религий, у нее есть обряды. Конечно, когда вера уходит, обряды кажутся формальностью. Это – когда вера уходит.
На обороте тетрадок в клетку и линейку печатали гимн страны или моральный кодекс строителя коммунизма. Помню призыв: «Сам погибай, а товарища выручай». А в христианстве считается, что высшее проявление человеческого духа – это готовность «отдать жизнь за други своя».
Из учителей чаще всего вспоминаются математичка Татьяна Ивановна, моя любимая очень добрая учительница по немецкому Ирина Николаевна и физичка Елена Семеновна Людоговская по прозвищу Елка (прозвище такое, наверное, потому что колючая). Елка была необыкновенно эксцентричной и властной. Она всегда являлась в экстравагантных нарядах и могла прямо на уроке, зайдя в комнатку‑лабораторию, примыкающую к классу, поменять сережки. Лет ей было около шестидесяти. Но самое экстравагантное в ней было – это бурно выражающаяся ненависть к автору учебника по физике Буховцеву. Эту фамилию ученики Елки никогда не забудут. «Буховцев – дурак! Буховцев – дурак! – орала Елка, – Откройте учебник на странице 20. Берите карандаш. Вычерните эту страницу! На странице 21 вычеркните три первых абзаца! А теперь слушайте, как я буду подавать материал!» И так далее.
Людоговская, свет наш Семеновна!
Что там Ньютон, Ампер, Фародей?!
«Не читайте учебник!
Дурак этот Буховцев!»
Что ж, тебе, дорогая, видней.
На талант твой и ум самобытный
Я не в силах не указать,
Мне так кажется, что и Эйнштейну
Пред тобой бы пришлось замолчать.
