Семя Хаоса. Мать Милосердия

– Я слишком знатен, чтобы думать о таких мелочах! Да к тому же еще и маг! – он напыжился. А потом повернулся к Карриру. – Пошли, парень, провожу к мастеру Гримму, он у нас по новичкам. Заодно покажу тебе, что тут и как. Сперва многие путаются.

Так сирота попал в школу Иллюминатов.

 

Глава 6. Парин. Как стать консулом

 

Остатки легиона «Север» уже несколько дней стояли на юго‑западном краю северных болот. Легион «Цапля» перекрыл несколько дорог, по которым можно было попасть в Арран из Герны, с запада Империи. А Амброзий с остатками легионеров теперь замер, закрывая одновременно тракт на Герну из Каллимара и направление в обход болот. Так они контролировали возможное новое наступление войск Кимбера и Герики.

Разведчики из корпуса Зари выдвинулись далеко на север и восток. А на западе встретились с разведчиками легиона «Цапля». Легат Левк, командир цапель, написал, что ему требуется помощь, но Амброзий не спешил, и Парин был с ним согласен. Если они сейчас двинутся с места, то оставят тыл открытым для атаки из Каллимара, к тому же северяне смогут разорить весь северо‑запад. И то и то было бы тактической катастрофой.

За неделю с лишним, что прошло с битвы в Каллимаре, Парин немного освоился со своими новыми обязанностями. В Тактическом корпусе его назначение на роль временного претор‑легата восприняли очень спокойно. Люди в корпусе понимали, что их роль – исполнять, а не думать. Почти всех Ацелий когда‑то спас от больших проблем, кто‑то чуть не дезертировал, кто‑то проигрался в кости, кто‑то поспорил не с тем интендантом или трибуном. Все они не имели больше места в основной армии, но остались в ней благодаря претор‑легату. Все были ему очень благодарны, так как большинству было некуда возвращаться. Совсем как Парину.

Поэтому он хорошо понимал их, а они его. Остальной же легион сперва относился к его назначению холодно. Особенно остатки рыцарей. Но при поддержке Ацелия, Колина и Кринка его авторитет среди легионеров быстро поднялся. А там некуда стало деваться и гордым рыцарям.

На тренировочной площадке, сейчас представляющей собой просто вытоптанный клочок земли между палатками, весело звенели мечи. Кринк и Парин уже почти полчаса развлекали зевак, состоящих из солдат, свободных от дежурств, и оруженосцев, которых отпустили их сэры. Эта публика очень нервировала Парина, ведь среди оруженосцев было несколько человек, с которыми он был знаком, когда состоял при сэре Бэниге. Кринка же вообще ничего не волновало. Он уже забыл те простые удары, которые ранее Парин ему показал, и размахивал тренировочным клинком не лучше, чем крестьянин тяпкой.

Оба сражались левыми руками, используя гладиусы, так как с полноценным одноручным мечом, которые использовали рыцари с щитом, не смогли бы продержаться и пары минут. Парину необходимо было освоить фехтование хотя бы вполовину так, как он владел им ранее. Но левой, неудобной, рукой. Кринк же, решив, что он часть легиона «Север», хотя тактический корпус не был привязан к одному легиону, начал осваивать науки легионеров. В том числе и бой на мечах. Было забавно учить своего друга простым ударам на манекенах, но дойдя до тренировочных боев, Парин столкнулся с проблемой. Кринк совсем не умел держать оружие в руках, и найти ему инструктора в действующей армии было затруднительно. Большинство солдат не оказали бы сочувствия магу, сломав его энтузиазм.

Решение нашел сам Кринк, заметив, что Парин обещал Ацелию научиться драться левой. А где один калека, там и другой. Решение было неплохим, и Парин начал гонять Кринка и себя ночами, когда легион вставал на привал. Сначала они занимались около своей палатки, отрабатывая удары по воздуху. Спустя день попросили Карина взять пару солдат корпуса и вкопать две жерди. Обучение пошло быстрее.

И вот они сошлись в пробном поединке на затупленных для тренировочного боя гладиусах. Пока Кринк за полчаса «убил» Парина девять раз, а Парин друга – всего восемь. Нужно было сравнивать. Парин замер, пропуская клинок Молнии слева от себя, и сделал выпад в правое плечо друга. Кринк отбил выпад щитом.

Сначала маг был против того, чтобы использовать против Парина щит, ведь тот не мог его приладить к правой руке. Но Парин убедил Кринка, что опыт решает куда больше, чем щит, и вынудил драться с дополнительной защитой. При этом Парин умолчал, что весь его опыт – это одно сражение, где он убил одного северянина и потерял руку.

Парин отскочил, спасаясь от контратаки. И замер. Оруженосцы, которые прежде относились к нему с презрением, смотрели на Парина во все глаза. Это было странно и удивительно. Хотя чего удивляться, если он теперь, по сути, второе лицо в легионе, после легата. Это придало уверенности, и Парин пошел в стремительную атаку. Два колющих удара на разной высоте, потом финт, чтобы обойти щит. И вот он, чуть повернувшись, достал подмышку правой руки Кринка.

– Ничья! – Парин отбросил гладиус и протянул другу руку. Тот пожал ее, прежде переложив меч в правую руку.

– Мне кажется или ты в последнюю атаку двигался быстрее?

– Показалось, – Парин довольно улыбнулся. От рядов зевак раздались недружные аплодисменты. Парин растерялся, а вот Кринк раскланялся, как опытный артист или циркач. Потом прошел к воинам и с удовольствием пожал руки всем желающим. Парин сначала нахмурился, но потом понял, что редко когда маги ведут себя столь открыто с простыми солдатами. Ведь для легионеров маги – это почти небожители. Гнев небес. Не тот, кто будет общаться с простыми смертными.

– Хороший бой. – Парин обернулся к говорившему. Это был оруженосец, который ранее пару раз бил его после тренировок. – Для неродной руки, ты хорошо справляешься…

Разговор замер. Парин уже было готов был уйти, когда юноша продолжил:

– Извини. – Парин обернулся к нему снова. – Извини, что мы тогда…

Не закончив фразу, молодой оруженосец скрылся среди своих друзей. Парин хмыкнул и пошел в сторону палатки Амброзия. Ситуация немного выбила его из колеи. Первым желанием было сказать, что оруженосец просто заискивал перед вышестоящим. Вот только он ничего не просил и сразу исчез. Это заставило Парина вспомнить прошлое. А сделал ли он сам что‑нибудь, чтобы стать своим среди оруженосцев?

Честный ответ был отрицательным. Он легко тренировался, был на хорошем счету у своего рыцаря, но не общался с другими. Может быть, его поведение и отчуждение изначально создали ту стену непонимания между ним и другими оруженосцами? Считал ли он себя тогда лучше, чем другие? Наверное, да. Он думал, что умнее, образованнее, чем те, что вышли из военной среды. И он точно считал себя лучше, чем оруженосцы, что вышли из простолюдинов. Просто потому, что его родители были богаче. Парину стало тошно.

Тут его и догнал Кринк. Такой же сын успешного торговца. Да еще и маг. Который между тем находил общий язык и с солдатами, и с рыцарями, и с их оруженосцами. Значит, все это время проблема была не в других, она была в самом Парине. Замкнутом, умном, одиноком.

– Что такой постный? – улыбаясь, спросил Кринк.

Парин хотел было отмахнуться или на крайний случай отшутиться. Но понял, что это было бы тем же поведением. Поведением одинокого человека.

– Я понял, что не умею общаться с людьми. Как у тебя получается так быстро заводить друзей? Это какая‑то магия?

Кринк хохотнул.