Семя Хаоса. Мать Милосердия
Они почти дошли до комнат Владыки, когда столкнулись с девятью людьми в темных плащах, один из них тут же откинул капюшон, которыми были скрыты лица ожидающих, открыв круглое темное лицо с жесткими курчавыми волосами. Нургрим был полукровкой, его мать была дочерью посла южного континента.
– Корал! Я уже боялся, что ты передумаешь!
– Я обдумывала варианты. Этот план кажется мне сомнительным.
Остальные люди в капюшонах переглянулись, явно считая ее слова странными. Люди крайностей, те, кем Альмерину было проще всего управлять. Девушка скупо улыбнулась им, зная, что в сочетании с вечно холодными, почти прозрачными глазами ее улыбка нервирует. Альмерин вышел вперед:
– Корал, позволь представить, это Тремор, а это…
– Оставь. Мне неинтересно знать имена твоих шавок, Альмерин.
Нургрим тяжело вздохнул. Бедный, он так не любил конфликты. А ведь ее в этот заговор завлек именно темнокожий полукровка. Они дружили с детства, с первых ступеней Академии Одина. Оба молодые, умные, любопытные и дисциплинированные в обучении, они быстро сдружились и дружили всю свою дальнейшую карьеру, несмотря на несхожие характеры. Корал сама отдавала себе отчет, что часто бывала слишком жесткой, логичной, хладнокровной, почти бесчувственной. Нургрим, напротив, отличался общительным, легким нравом, никогда не спорил и не любил конфликтов, предпочитая сбегать при любой напряженности.
Вот только именно на него сначала вышел Альмерин. Нельзя сказать, что Нургрим попал под обаяние этого властного человека, но любопытство и вежливость сыграли свою роль, и скоро юноша по уши завяз в делах Общества Прогресса. Пока речь в Обществе не зашла о том, чтобы свергнуть Одина. Тогда Нургрим, как это с ним часто бывает, испугался и сбежал к Корал, надеясь, что она разрешит ситуацию. Это был не первый раз, когда ей приходилось вместо друга говорить кому‑либо категорическое «нет».
Правда, поговорив с Альмерином, Корал поняла, что он прав. Это было чудовищно и несправедливо, но до ужаса логично. Владыка и правда терял контроль над ситуацией, перестал делиться знаниями, начал принимать все более и более странные решения. Корал не была согласна ни с одним доводом Альмерина, несмотря на все его красноречие, но она задумалась и пришла к однозначному выводу: нельзя допустить дальнейшего правления Одина. Так они с Нургримом и остались в Обществе Прогресса. Просто Альмерин искал свою выгоду, а они действительно заботились о будущем Империи.
– Нургрим, против Владыки будем мы с тобой. Эти, – она кивнула подбородком на собравшихся носителей Семени, – новички, и толку от них не будет. Единственная наша возможность – это неожиданность. Я уверена, что Владыка знает все о синхронизации Семени Хаоса и он сильнее нас. Мы должны вырвать из него Семя в первое же мгновение. Идем.
Она, не оборачиваясь, пошла по коридору.
– Корал, надень плащ, – влез Альмерин, протягивая ей одеяние как у остальных. Но девушка только отмахнулась.
– Мне незачем скрывать лицо, я не делаю ничего неправильного, за что мне было бы стыдно.
Услышав ее, Нургрим, взявшийся было за край капюшона, оставил лицо открытым. Он и остальные носители Семени Хаоса пошли за ней. Альмерин остался в коридоре.
Когда все было кончено, Корал рухнула на колени. О Владыка! Он ушел сам! Она чего‑то явно не понимала. Но чувствовала, Один ушел сам, по своей воле. Ее трясло мелкой дрожью. Кто‑то обнял ее за плечи, и стало теплее и легче. Нургрим. Он всегда был там, где нужен, даже если сперва сбегал. Она благодарно улыбнулась ему.
Мимо проходили люди. Альмерин и еще какие‑то члены Общества Прогресса, из тех, кто не имел связи с Семенем. Все, кто имел в себе Семя Хаоса, сейчас лежали на полу, хватая ртом воздух. Корал прислушалась к своим ощущениям энергий вокруг и поняла, что чувства обострились. Наверное, Владыка был столь силен, что оттягивал на себя всегда часть Семени, даже не подозревая об этом. Корал буквально чувствовала всем своим естеством новые горизонты силы.
– Император, мы нашли их!
Один из людей вынес Альмерину исписанные листы, кое‑как сшитые в книгу. Корал сразу поняла, что это такое, и с большим трудом поднялась на ноги.
– Ты затеял все это ради записей Владыки?
– О нет, дорогая Корал. Все это я затеял для прогресса общества. А вот для того, чтобы дать обществу этот прогресс, нужны знания! Тебе ли этого не знать.
Нургрим встал рядом с Корал.
– А где дядя Лингмар, Альмерин?
Тот немного стушевался.
– Он сопротивлялся, и…
Корал почувствовала не характерный для нее клубок ярости, поднимающийся из глубин ее души. Глаза ее резко потемнели, став весенним влажным льдом вместо бледного зимнего. Радужка чуть светилась красным.
– Сопротивлялся?! Старик сопротивлялся твоим амбалам?! Альмерин!
Тот отступил, но недостаточно быстро. Звонкая пощечина разорвала тишину коридора.
– Никогда больше… Никогда больше ты не получишь моей поддержки. Император…
Последнее слово Корал буквально выплюнула.
– И скажи спасибо, что я не сожгла вас всех.
Один из носителей Семени, которого Альмерин успел представить как Тремора, попытался подняться с пола. Корал почувствовала, как он начинает использовать Семя, собирая энергию. И тут же пустила себе за спину слабенькую молнию, слегка впитав тепло пола под ногами. Не убить, а напугать. Маг затрясся, снова рухнув на пол.
– Записи сначала изучу я, – уже успокоившись, сказала Корал Альмерину.
И, забрав их из рук застывшего человека, пошла по коридору. Спустя три поворота ее догнал Нургрим.
– Кор, ты специально выторговала записи, используя смерть дяди?
Девушка обернулась, встретившись с темно‑карими, почти черными, глазами друга. Глазами, в которых плескался страх. Он один знал, как Корал любила свою семью. Особенно Рози, пусть ее хранит Владыка, где бы она ни была теперь. Он не мог поверить, что она столь хладнокровно использовала смерть дяди. Она и сама не могла в это поверить. Уткнувшись в широкую грудь друга, Корал разрыдалась. Впервые за двенадцать лет, прошедших со смерти ее старшей сестры.
Часть первая. Конец лета
Глава 1. Кари. Единорог и пегас
