Семя Хаоса. Мать Милосердия

Корабль южан все приближался к ним, подойдя уже почти вплотную. Рагн усмехнулся. Они сами не знают, что их ждет! Ведь север не знает себе равных в бою!

Судно Арима было выше и короче драккара. Борт весь в маленьких окнах, из которых торчали небольшие стволы пушек. Рагн удивился, ведь пушки с легкостью перевернут любой корабль.

Наконец суда сошлись борт о борт. С драккара полетели первые крючья. В этот момент Рагн услышал зычный голос, раздавшийся на южном корабле. Если бы он знал речь Арима, он бы услышал:

– Не дайте этим медвежьим детям поцарапать мою каравеллу! Быстро огонь из мушкетов!

Тут же из‑за борта корабля высунулись два десятка чернокожих южан. У них в руках были странные длинные трубки, которые выплюнули клубы дыма. Рагн, все еще сжимающий штурвал драккара, увидел, что трубки выплевывают металл или камень не хуже Кинетиков, пробивая навылет щиты элесамцев. Наверху стрелки сменились. Раздались новые гремящие звуки, и на драккаре в живых осталось с десяток человек. С судна Арима истошно завопили:

– Абордаж!

И сверху на палубу драккара посыпались солдаты южан. Рагн повел руль влево и бросил его, выхватив топор. Перед ним стояли два черных, как ночь, человека в белых рубахах с еще более белыми зубами и глазами. Оба были вооружены очень кривыми саблями. Раньше Рагн таких не видел. Он взмахнул для пробы топором, пытаясь отогнать того, что был справа. Но тот, ловкий как белка, отпрыгнул в сторону и порезал сухожилие на запястье кормчего. Тут драккар врезался в борт южного судна.

Переполох не помог северянину. Его быстро оглушили рукояткой сабли и связали руки и ноги. Когда Рагн пришел в себя, его тащили на корабль южан. Только его. Остальные северяне остались на драккаре. Мертвые. Опять зазвучала речь Арима.

– Это он поцарапал мою «Ласточку»?

– Да, капитан!

К Рагну подошла женщина, такая же черная, как и остальные члены экипажа. Высокая, чуть выше кормчего. Одета так же просто, как остальные южане, лишь голову украшала шляпа странной формы. Женщина произнесла на странно звучащем имперском.

– Ты, конечно, храбр. Но свою посудину я тебе не прощу. Будешь слушать море!

Остальные южане заулюлюкали, а Рагн с удивлением понял, что эта женщина – капитан корабля. Не прошло и часа, как его выгрузили на голый остров в открытом море, который представлял собой едва возвышавшуюся над водой каменную площадку два шага на три. Веревки на руках Рагна разрезали, и корабль Арима уплыл на запад. А старый кормчий остался слушать море.

 

Интерлюдия IV. Мать Милосердия

 

 

Эпоха Богов

 

Устроенный в палатках лазарет был ужасен. От него пахло смертью и болезнью, которая охватила весь центр Империи. Корал пребывала в состоянии постоянного шока от произошедшего. Мало того, что столица и прилегающие земли уничтожены взрывом, погибли сотни тысяч людей, экономика, и так подкошенная из‑за остановки производства на фабриках со смертью Владыки, рухнула окончательно, так еще и люди в центральных провинциях начали болеть.

Болезнь развивалась стремительно, за месяц погубив почти три провинции вокруг Капитула. Не помогали карантин и кордоны, которые распорядился установить Альмерин, который на момент взрыва, к счастью, выехал в провинцию. Теперь Корал почти не спорила с ним. Ученая и новоявленный Император забыли былое недопонимание и просто старались спасти Империю и людей. Но это было сложно. Особенно с учетом того, что начался голод.

Странная болезнь, будто бы выжигающая медленно внутренности людей, казалось, поглощала вообще все живое. Поля и сады гибли едва ли не быстрее, чем люди в городах. Новоявленные боги и новый Император старались как могли. Альмерин и его ставшие богами ставленники Тремор, Илаим и Элипг – остальные носители Семени Хаоса из Общества Прогресса погибли вместе со столицей – старались поддержать порядок и показать, что власть знает, что делает. В это время Корал и Нургрим пытались найти лекарство для людей и растений. Но только их попытки пока ни к чему не привели.

Они не понимали, как распространяется болезнь. Или как она убивает. Кто возбудитель? Почему и скот, и люди и растения гибнут одинаково неотвратимо. Почему почти не болеют маги и до сих пор не заболел никто из богов? При этом Корал и Нургрим постоянно занимались исследованием больных, а Тремор и Элипг все время находились на зараженной территории, обеспечивая там хоть какую‑то законность. Люди боялись и зверели. Альмерин приказал сжигать бегущих, чтобы они не распространяли заразу, вот только она все равно расползалась, как пролитые в воду чернила.

Когда Корал поняла, что болезнь распространяется или с ветром, или и вовсе неизвестным им способом, она настояла на том, чтобы снять разрешение на жесткие кордоны. Карантин пролег по бывшему кольцу заводов, которые в большинстве своем все равно простаивали без работы. Вот только болезнь все равно не остановилась.

И теперь у каждой фабрики, завода, сталелитейного комплекса были развернуты палатки лазаретов, где люди, которые прежде тут работали, и беженцы из центральных провинций, успевшие сюда сбежать и еще не нашедшие своей смерти, лежали и умирали в страшных мучениях. До этого дня Корал видела одновременно не более десятка больных. Сейчас она вышла из просторного шатра, состоявшего из кучи жердин с натянутыми на них полотнами ткани, в котором стонали и метались в бреду примерно тысяча человек. Неподалеку было разбито еще два таких же больших шатра. Некоторые больные уже испражнялись или кашляли кровью. Кожа их была покрыта пятнами, так похожими на трупные. Некоторые были покрыты язвами и кровоточащими рубцами. По прошлому опыту Корал знала: таким осталось жить несколько дней. Те, что сейчас испытывали слабость и головокружение, продержатся пару‑тройку недель. Наблюдая мучения, которые их ждут дальше.

Корал сглотнула тяжелый комок. Их страдания давили на нее, как груда камней. Не давали дышать, думать, сказать хоть слово. Тихо подошел Альмерин. До этого дня он держался подальше от области заражения, так как не был магом или богом.

– Надежда есть?

Корал молча покачала головой.

– Мы все еще не знаем, что это и как с ним бороться. Может быть, знал Владыка… Но теперь уже поздно о чем‑то говорить. – Она посмотрела в глаза Императору. – Возможно, мы уничтожили мир.

– Мы хотели как лучше…

– Иди и скажи это им! – вспылила Корал. – Извини. Я не хотела снова ссориться.

Альмерин кивнул ей.

– Тебе это не понравится, но я начал менять религию. – Он немного помолчал, то ли ожидая очередной вспышки раздражения, то ли подбирая слова. – Будет объявлено, что тут прорывалось что‑то темное. Нечто, противное самой жизни. Один сражался с этим, победил и отбыл бороться в другие миры. А Империю оставил на вас. Новых богов.