Семя Хаоса. Мать Милосердия
Корал слабо пожала плечами. Ей это и правда не понравилось, но делать было нечего. Эта история, быть может, спасет Империю от окончательного распада и гражданской войны с десятками, если не сотнями, тысяч жертв. Ее охватило странное безразличие и апатия. Не просто усталость – что‑то большее. Хотелось сесть и смотреть в одну точку. Или кричать, кричать, кричать… Корал встряхнула головой.
– Почему не на тебя? Ты же у нас теперь Император.
– Людям нужна вера в кого‑то большего, чем человек. Я ошибался. Общество Прогресса считало, что человек лучше бога. Но сейчас я вижу, что так думают единицы. К тому же… Я вижу, что часто ошибаюсь, лучше, если править будет совет умных людей. Под моим председательством, разумеется.
Корал криво улыбнулась. Ее глаза остались такими же холодными и бледными.
– Разумеется. Я не в обиде.
– Вы с Нургримом в совете. Как и Тремор, Илаим, Элипг. Пять человек… богов, думаю, хватит, чтобы не допустить новых ошибок.
Оба промолчали о том, что трое богов из пяти признают лидерство Альмерина, а значит, он сохранит всю полноту власти, формально ее ограничив. И на сдачу получит двух лучших учеников Одина в советники. Такой подход был очень характерен для него. Может быть, он и был глуп по части истинных наук, но интриги плел мастерски.
– Ты скажешь всем, что Владыка спас нас. Но неизвестно, может быть, болезнь никогда не остановится. Вымрет весь континент. А если ее не остановит море, то и весь мир.
– Ты права. Но у людей должна быть надежда и вера. Иначе везде будет так же плохо, как было после взрыва в центральных провинциях. Беззаконие и анархия. К тому же если ты не можешь повлиять на события, то иногда лучше всего отойти в сторону и не мешать им. А потом уже постараться взять ситуацию под контроль.
Контроль. Альмерин был на нем помешан. Как, наверное, и любой другой правитель. Корал снова взглянула на развернутый лазарет. Там не было контроля. Только его видимость и вопиющая беспомощность. Людям надо было помочь хоть как‑то. Нельзя просто отойти, пока тысячи людей умирают в мучениях. И если она не может их спасти…
Корал решительно пошла ко входу в шатер и звучно крикнула:
– Все здоровые – вон!
Врачи, хирурги и их ассистентки сначала не поняли. Потом увидели, кто говорит, и потянулись к выходу. Альмерин отвел Корал чуть в сторону.
– Что ты задумала? – прошептал он ей в ухо. Она не посчитала нужным понижать голос.
– Если мы не можем спасти их и люди здесь, верящие нам, умирают долгими неделями в мучениях, я хотя бы дам им покой. Это милосердно.
Сначала Альмерин не понял. Потом нахмурился.
– Убить тысячи людей? Три тыячи здесь? Они же ничего не сделали! Да ты просто Мать Милосердия! Это дикость, Корал!
Она посмотрела на Императора с презрением. Они оба могли быть жестокими. Но ради разных целей. Альмерин мог точно так же убить сотни и даже тысячи ради политической выгоды. Но не своими руками. Спровоцировать людей на бунт, где многие погибнут. Подговорить двух графов начать кровопролитный конфликт ради приграничной мельницы. Это было для него в порядке вещей. А для нее было дикостью. Как для него было дикостью убить своими руками тысячи, чтобы прервать их бессмысленные и страшные мучения. Они думали слишком по‑разному. Его жестокость всегда была скрытой и обуславливалась выгодой. Ее же жестокость всегда исходила из логики. Проклятой логики!
– Да, Альмерин, это милосердие. – Она смотрела в упор ему в глаза. Его оружием всегда был голос. Мало кто мог сопротивляться речам Императора. Ее оружием был взгляд. В Академии кое‑кто говорил, что своим взглядом она может заморозить огонь. И расколоть камень. – Запомни раз и навсегда. Я признаю твою власть в Империи. Соглашаюсь играть в твои игры. Но иногда просто не стой у меня на пути.
Он выдержал ее взгляд долгие пять секунд, а потом отошел, бормоча что‑то себе под нос. А Корал, убедившись, что все, кроме больных, покинули лазарет, принялась за дело. Ей самой было не по себе от этого решения. Но Корал знала, внутри было много семей. А значит, дети будут смотреть, как умирают их родители. Родители – смотреть, как умирают их дети. Кто‑то будет смотреть на то, как корчатся в муках их братья или сестры. Зная, что болезнь неотвратима и скоро так же будут медленно умирать они сами. Нет! Она просто не может отойти и дать всему этому случиться. Пусть уж лучше ее считают чудовищем.
Она еще не использовала ту энергию, которую Владыка называл энергией распада. Именно она привела к тому ужасу, что лежал перед Корал. Но по‑другому у нее не выйдет осуществить задуманное. К тому же Нургрим использовал эту энергию успешно и рассказал ей, чего стоит опасаться. Главное – начать с малого. Травинка около ее левой ноги распалась, просто исчезнув. Мгновение назад она еще существовала. И вот ее нет. А Корал захлестнул огромный поток энергии.
Честно говоря, уже два месяца, с тех пор как Нургрим принес печальные вести, она почти не касалась Семени Хаоса. И начала понимать, что это очень сильно повлияло на ее настроение. Она стала раздражительной, угрюмой, тогда как раньше всегда оставалась сдержанной и хладнокровной. При этом Корал чувствовала какой‑то внутренний голод. Будто бы магия просила, чтобы ее использовали. И вот теперь, использовав Семя впервые за три недели и сразу с огромным количеством энергии, она почувствовала всесокрушающую эйфорию. Она чуть не рассмеялась. Это было ужасно. Среди этого кошмара и умирающих людей она была счастлива. Она и правда чудовище!
Энергия в ней бурлила, требуя выхода, и Корал пришлось отвлечься от внутренних терзаний. Еще раз проверив свою логику и убедившись, что решение верно, Корал выпустила энергию огромной вспышкой тепла, накрывшей все три шатра лазаретов сразу. Вспышка была долгой, уши заложило от громоподобного хлопка. И на месте ткани и дерева осталось только облако пара. Выжженый ровный круг травы, и ни единой косточки. Только разлетающееся во все стороны кольцо белой сажи.
Корал выдохнула воздух. Энергия ушла, но эйфория осталась. Ей хотелось плакать от того, что она совершила. И при этом смеяться от касания Семени Хаоса. Это было чудовищно. Она была чудовищем. Тихо всхлипывающим чудовищем с абсолютно сухими глазами.
Глава 7. Кари. Меч Убийцы Богов
Чем дальше они шли, тем больше удивлялась Кари. Она работала с людьми Килана по мелочам уже дважды. Небольшие группы, часто разные люди. Но все его подчиненные были не новичками в Пустоши. Знали правила, умели правильно ходить, стараясь не поднимать пыль, не подходили к металлу. Эта же группа была, похоже, набрана сплошь из новичков. Пять здоровенных громил, тощий маг и сам Килан. Теперь Кари с уверенностью могла сказать, что никто из этих семерых не был здесь раньше больше пары раз. Это все меньше нравилось Кари.
