Семь часов продажного хаоса в Турбогробинске

Пока Петрюня размышлял на кухне и ждал, когда вскипятится чайник, Шляпич разгадывал кроссворды, которые валялись на подоконнике. А Эдик с Серегой перекатывали мяч по комнате. Точность пасов Эдика вызывала серьезные вопросы, но не такие, как у Шляпича:

– Какой бирманский генерал был отправлен в отставку после восстания «8888» в 88‑ом году?

– Муаммар Каддафи, – ответил догадайтесь кто.

– Очень умно.

Оставшись в компании с Шляпичем и Эдиком, Серега тоже был вынужден ерничать:

– 8888, это, типа надо было код отправить из СМС‑ки для успешного восстания?

– Да что ж такое, я же должен знать это! – Шляпич перестал реагировать на остроумные комментарии своих друзей и начал делать вид, что ни в коем случае не смотрит в ответы. Хотя по настроению его собеседников было ясно, что это их нисколько не расстроит, он все равно выждал необходимую паузу перед тем, как его «осенило»: – У Не Вин, точно!

Мяч продолжал перемещаться по комнате.

Тут у Шляпича возник вопрос не из кроссворда, а про кроссворд:

– А никто не находит странным, что в этом кроссворде слова с пробелами?

Эдик сразу же возразил:

– Да всем плевать, давай дальше.

– Так, 4 буквы, – начал Шляпич, – «На них можно почивать, а можно выращивать».

– Мой лавровый лист, – Эдик снова ворвался с юмореской.

– 4 буквы, кстати, – Серега в свою очередь не упустил возможность указать Эдику на его небывалую тупость.

Через секунду в комнату открылась дверь. Она была открыта Петрюней без лишнего драматизма, поэтому никто не испугался. Но вот сам Петрюня все‑таки нашел чем удивить своих товарищей. После того как Петрюня оставил поднос с чашками из маминого сервиза «Мадонна» на столике перед диваном, он вернулся в коридор и занес в комнату большую доску, которую они вчетвером (втроем, если учитывать непричастность Шляпича к самой операции) когда‑то стащили со школьного дворика.

– Ты что, стихи читать собрался? – спросил Эдик, крайне озабоченный происходящим.

Вид у Петрюни был очень серьезный, и он даже не сразу прокрутил у себя в голове реплику Эдика. Установив доску рядом с телевизором, Петрюня позвал ребят за собой:

– Пойдемте, я вам кое‑что покажу.

Все четверо прошли на кухню. Петрюня отодвинул шторку на окне и предложил остальным взглянуть на улицу.

– Это что еще за мразотное ублюдство? – возмутился после увиденного Серега.

– Вот же суши, ну, мать вашу, ну, ибуший случай, – Эдика покинула тактичность.

– Ну, это, конечно неправильно… – сдерживал себя Шляпич. – И то, что вы сказали, и что мы сейчас наблюдаем.

А на улице, действительно, творилось подлинное мракобесие самого высокого уровня: через несколько кварталов в скверике сидели школьники и разные маргинальные сборища, но это, в общем‑то, никого не удивляло. Все они распивали алкогольные коктейли и громко слушали отвратительную отечественную музыку, и это тоже не так страшно. А вот то, что какое‑то невидимое существо поочередно кромсало и размазывало внутренности этих школьников по бордюрам, листочкам деревьев и стенкам мусорок, вызывало определенный страх, что ОНО доберется до ВСЕХ.

Это был практически невидимый субъект. Никто не понимал, откуда он взялся, куда он будет двигаться и как он расправляется с жертвами. Отследить его можно было только по следам в воздухе, но казалось, что они появляются с задержкой, как в компьютерных играх. Если бы школьники слушали классическую музыку, а не плохих рэперов, то акт столь зверского уничтожения выглядел бы в какой‑то степени даже красиво. Тех, кто пытался убежать, существо молниеносно догоняло и карало.

– Он как Хищник, – заметил Петрюня, до сих пор находившийся под впечатлением.

– Звучит так, как будто ты восхищаешься им, – недоуменно промолвил Шляпич.

– Эта тварь быстрая, что еще можно сказать, – Эдик тоже с неким восхищением наблюдал за филигранной работой едва заметного убийцы.

– Пф, я и не таких разматывал, – Серега единственный был уверен в своих силах. Но после того как монстр затащил очередного школьника на фонарный столб и метнул его тело в параллельный, да так, что тот согнулся и достал до земли в форме буквы «Л», Эдик просто похлопал Серегу по плечу.

Четверка переместилась в комнату. Шляпич в надежде получить ответы на многочисленные вопросы включил местный телеканал, который круглосуточно транслировал новости города посредством показа одних скудных картинок с текстом. Но в этот раз все было по‑другому. На экране высветилось двое мужчин. Они сидели в комментаторской кабине и что‑то бурно обсуждали.

– Включи звук, придурок, – Эдик подтолкнул Шляпича.

Как только к картинке прибавился звук, комментаторы перевели взгляд в камеру. Один из них выглядел как более‑менее взрослый пузатый мужичок в деловом костюме. Другой казался чуть моложе и носил футболку с принтом ужасной фотографии экзекуции, вышедшей прямиком из арабского мира. На его руках также красовалось море татуировок, объединенных в один мотив, который можно прозвать «кунсткамерным рукавом».

– Доброй ночи, неуважаемые зрители «501‑го Канала»! – радостно завопил тот, что помоложе, и продолжил излучать харизму: – С вами ваш любимый инквизитор, ой, я хотел сказать, комментатор… VJ Слэшер!

– И его духовный наставник Виктор Госпелов, – с меньшим энтузиазмом и голосом, напоминающим Григория Твалтвадзе, подхватил его коллега. – Мы приветствуем вас на прямом включении из коробки Турбогробинска, где сейчас проходит матч «ЭлитЛиги Садистского Хоккея» между лидерами чемпионата!

– Надо пояснить для тех, кто только подключился к трансляции, что мы специально не анонсируем названия команд, потому что не многие в этой лиге доживают до второго тура, – обратился VJ Слэшер к Виктору.

– Ну, собственно, ты это только что и сделал, мой друже.

Комментаторы начали смеяться по‑комментаторски. А в трансляции показали хоккейную площадку, которую сразу же узнали все смотрящие.

– Это же рядом с озером! – воскликнул Шляпич.

– Сходим? – поинтересовался Серега.

– Погоди, – остановил его Петрюня, – давай немного посмотрим.

Пролетевший в небе дрон сбросил на площадку шайбу – начался третий период. Телевизионная графика показывала, что «Команда» уступала «Другой Команде» со счетом 27:3. Весь каток уже был нещадно залит запекшейся кровью. Как пояснили комментаторы, в перерывах ее никто не убирал со льда. Из необычного выделялось и то, что на площадке от первой команды находились только нападающий и вратарь, а соперников и вовсе представлял всего один хоккеист, который даже не присутствовал на вбрасывании и отсиживался в своей зоне. Правда, на скамейке этой же команды можно было заметить еще одного тяжело дышащего игрока.

К крагам полевых хоккеистов были приклеены осколки стекол, а единственный вратарь не стал мелочиться, как Жак Плант в свое время, и притащил с собой подлинный топфхелм, принадлежавший музею крестовых походов. Бутылки с изотоническим напитком для спортсменов лежали в необычайно экзотическом месте – ящиках для боеприпасов.