Почти правда. Узелки

Спокойный голос брата подействовал успокоительно. Лена взяла Сергея за руку и потянула за собой.

– Пойдем, он все сделает как надо, – сказала Лена.

Они поднялись на второй этаж, зашли в квартиру. Лена бросила сумку в прихожей и прошла в комнату. Сергей огляделся и прошел за ней.

– Снимай рубашку и брюки, я постираю, – сказала Лена, подходя к шкафу.

Она открыла шкаф и достала спортивный костюм. На плечиках висела офицерская форма.

Сергей с интересом оглядел китель.

– Капитан? Пехота, – размышлял он вслух, рассматривая погоны и петлицы.

– Да. Не совсем… Потом все узнаешь, – как‑то туманно ответила Лена.

Он обернулся и нос к носу столкнулся с Леной. Она стояла, прижимая спортивный костюм к груди. Немного съежившись, с растрепанными волосами – она была прекрасна. Еще не отошедшая от шока, казалась слабой и беспомощной. В этот момент могло показаться, что сила слабости сильнее силы красоты.

Их взгляды пересеклись. Все куда‑то пропало, растворилось, остались только робкие объятия безудержной страсти первой любви.

Сергей прижал ее к себе, заключая в объятия на всю оставшуюся жизнь.

Поцелуй был бесконечно долгим, неумелым и завораживающим. Он уносил их в другой мир, безоблачный и чистый. Мир без страха и боли, созданный только для них.

Они были молоды и безумны, они были просто рядом, это и было их счастье – одно на двоих.

– Надо замочить белье, – сказала Лена, оборвав этот самый прекрасный миг, время остановилось. Она спустилась с небес а он рухнул к ее ногам. – Скоро вернется брат. Переоденься и иди на кухню поставь чайник, – сказала она спокойно и обыденно, как‑то буднично, как будто ничего и не было.

В дверях она остановилась и, как бы читая мои мысли, сказала:

– Папа тоже был военным… Он погиб.

Часа через два вернулся Николай. Сергей и Лена сидели на кухне, болтали просто обо всем, только чтобы не молчать – переживания захлестывали обоих.

– Все нормально, – с порога сказал Николай, – все почти живы и почти здоровы. Это гастролеры – не местные, и с местными у них какие‑то терки, так что будут молчать и вы обо всем забудьте.

Все. Больше никаких вопросов.

Николай достал из кухонного шкафа бутылку коньяка и две рюмки.

– Спортсменам нельзя и спать пора, ночь на дворе, – сказал он, обращаясь к Лене. – Спать, спать, спать…

– Сергей тоже спортсмен, – попыталась возразить Лена, выходя из кухни.

– Не уверен, – сказал Николай, наливая в рюмки.

В этом доме умели отдавать и выполнять приказы. Лена покорно поплелась в свою комнату и сразу уснула, едва коснувшись подушки.

– А сейчас рассказывай все по порядку, – обратился Николай к Сергею, подавая налитую рюмку.

– Что? – не понял Сергей.

– Где родился, как учился, как тут очутился? – скороговоркой пояснил Николай.

Держа рюмку в руках, Сергей рассказал свою небогатую биографию. Дослушав, Николай показал на рюмку:

– Пей, полегчает. Хочешь, значит, военным быть, пограничником – это хорошо. Чем смогу, помогу коллеге, так сказать. Хорошо учился, спортсмен – это тоже хорошо.

Коньяк ударил в голову, стало жарко и действительно немного полегчало.

– Так вы не пехота? – сказал Сергей, сделав вид, что все понял. Так вот что имела в виду Лена, говоря «не совсем».

Николай оставил вопрос без ответа. Он часто будет так делать в будущем, и это его черта характера.

– Лена уже рассказала, что учится в МГИМО?

Николай налил вторую рюмку и пододвинул блюдце с лимоном:

– Давай за Ленусю.

Они выпили. Николай молчал. Голова наливалась тяжестью.

– Из семьи рабочих – тоже хорошо. Окончишь военное училище, получишь лейтенанта – и в гарнизон на окраине нашей необъятной Родины.

– Давай за родителей, – Николай снова налил в рюмку.

Сопротивляться не было сил. Сергей выпил залпом.

– Ты, наверно, любишь свою семью, – продолжал Николай, – я тоже люблю свою семью. После гибели отца я отвечаю за Лену, она моя семья. Мама живет в Москве, мы редко видимся, и к тому же они с Леной не очень ладят. Пока у вас еще не очень серьезно, тебе надо уйти. У нее будет совсем другая жизнь. Ты должен понять это и принять как факт. Завтра я отправлю ее в Москву, и ты не будешь больше встречаться с ней. – Через небольшую паузу добавил: – Никогда. Иначе я буду вынужден защищать свою семью.

Это прозвучало как приговор. Никаких возражений и обсуждений не предполагалось. В голове зашумело, клонило в сон.

Сергей проснулся на диване от солнца, назойливо гладившего его лицо. Он с трудом вспоминал вчерашний разговор. На стуле висела чистая и выглаженная рубашка и брюки.

– Проснулся, боец? Умывайся и иди завтракать, – как с «добрым утром» сказал Николай.

Завтракали молча. Николай предусмотрительно нарезал соленые огурцы и достал из холодильника холодный квас. Провожая до дверей, Николай сказал:

– Зайдешь сейчас в медпункт у себя в училище, получишь освобождение на неделю и уезжай к родителям на поправку. Я договорился с кем надо.

Сергей оглянулся.

– Лена уехала в Москву, – перехватил взгляд Николай.

«И этот читает мои мысли, – мелькнуло в голове у Сергея, – хотя я и сам не могу их прочитать».

В училище, в медпункте, Сергею действительно без вопросов дали освобождение от занятий на две недели, и он уехал к родителям. Пробыв у родителей неделю, он вернулся обратно.

Земля уходила у него из‑под ног, он хотел бежать, бежать куда угодно: от всех, от себя – главное, чтобы к ней. Сергей знал, что Лена в Москве и не может с ним связаться – это была пытка. Он каждый вечер бродил возле ее дома с каким‑то тупым упорством обреченного. Одно свидание, один поцелуй – и все… Казалось, жизнь без нее уже не существует.

– Ну что, Ромео, меня ждешь? – услышал Сергей знакомый голос. – Слушай и запоминай, – сказал Николай и продиктовал номер телефона. – Если запомнишь, позвонишь. Один раз.

Сергей запомнил. Он не мог ждать троллейбус, ему надо было идти, бежать на переговорный пункт, повторяя про себя заветные цифры.

Казалось, прошел один миг, как он оказался на переговорном пункте. Через час подошла его очередь. Его знобило, сердце выскакивало из груди.