Почти правда. Узелки

Комната была пустой, через окно видна была огромная луна, круглая и яркая. Романтики, романтики, жизнь катилась в пропасть, и какая разница, какая там луна…

Дверь открылась.

– Проходите, пожалуйста, – услышал Сергей голос Николая и увидел пожилого человека лет 60–65. – Вот ваш угонщик, Степан Егорович, – сказал Николай спутнику.

Увидев Сергея, Николай развел руками.

– Вот так встреча, – произнес он, как‑то театрально обращаясь к Сергею. – Нежданно‑негаданно.

– Этого жалеть не надо, – обратился он к Степану Егоровичу. – Если позволите, я сам разберусь по всей строгости закона.

– Тебе виднее, – сказал Степан Егорович спокойно, похлопывая Николая по плечу. – Но парнишка‑то с виду нормальный, присмотрись к нему внимательно, очень внимательно. Он не угонщик.

– Машина во дворе, помытая и заправленная, если хотите, – сказал Николай, – или ребята сами поставят в гараж.

– Разберемся, – ответил Степан Егорович, выходя из комнаты. – Присмотрись…

Закрыв за Степаном Егоровичем дверь, Николай подошел к Сергею.

– Я почему‑то так и думал, что ты появился в нашей жизни не просто так, гражданин Иванов, 1966 года рождения, ранее не судимый. Характеристики отличные – и вот сюрприз. Украсть машину из гаража у ветерана – и не просто ветерана, у моего учителя – ты конченый идиот. И‑ди‑от, – повторил он по слогам. Его голос сорвался на крик: – Угон, вождение в нетрезвом виде, кража аккумулятора – ты же уголовник.

– Это не я, – взвыл Сергей. – Я только ездил, я не крал, я…

– Что я, я, я? Это тюрьма, это навсегда сломанная жизнь. Ты о родителях подумал? Ты вообще о чем‑нибудь думал?! – орал Николай, размахивая руками.

– О Лене, – почти шепотом ответил Сергей.

– Что?! – заорал Николай и ударил кулаком по столу. – Даже не думай. Я тебя, я тебя…

Он завертел руками, показывая, что сделает что‑то ужасное, что нельзя сказать словами.

Николай развернулся и вышел. От его крика звенело в ушах, Сергей закрыл уши руками и опустил голову.

На какое‑то время Сергей отключился, он даже не слышал, как открылась дверь и зашел Николай.

Бросил папку на стол, Сергей вздрогнул и поежился.

Николай сел напротив Сергея и спокойно продолжил:

– Лена мне рассказала, что ты тогда во дворе спас ей жизнь. Не очень верится, но… получается, что я твой должник.

Он пододвинул папку Сергею.

– Что это? – спросил Сергей безразлично.

– Я принес тебе свободу, – продолжил Николай и сделал паузу. – Но есть небольшое но.

Николай снова сделал паузу, указывая на важность каждого сказанного слова.

– Мы нашли твоего друга. Он во всем признался. Замять дело будет сложно, но можно. Прочитай и распишись.

– Что это? – еще раз переспросил Сергей.

– Читай и расписывайся, – уже приказным тоном сказал Николай.

Сердце Сергея лихорадочно билось, сверху в папке лежал бланк какого‑то документа, буквы сливались…

«Подписка о сотрудничестве, о неразглашении…»

– Это что, стучать?! – вскрикнул Сергей.

– Защищать свою Родину от врагов, если тебе так будет спокойнее. Ты же хотел защищать Родину. Или у тебя есть другой выбор, в конце концов? – так же спокойно ответил Николай и подал Сергею ручку. – Подписывай.

Сергей с трудом расписался. Руки дрожали, и вообще его всего колотило.

– Вот то, что ты говорил следователю. Прочитай, запомни и распишись, – Николай подал Сергею заполненный протокол. – Внизу: с моих слов записано верно, дата, подпись. Вот и ладненько. Слушай дальше, запомни – заруби прямо себе на носу. Собираешь манатки – и чтобы духу твоего в городе не было. Времени у тебя час. На попутках, пешком, как хочешь. Когда надо будет, я тебя найду. Скоро тебе в армию, а там видно будет. Все. Сержант! – крикнул Николай. – До общаги этого довезите, а то еще во что‑нибудь вляпается.

Сумка была уже собрана, Сергей еще раз оглядел комнату и вышел. На крыльце общежития он остановился. Ночь, транспорт уже не ходит, денег почти нет, как и куда идти? Он сел на лавочку, лихорадочно обдумывая план действий. Начиналась новая, непонятная жизнь. Только сейчас он начинал понимать, что произошло.

– Я знала, что он тебя вытащит, – как гром за спиной раздался тихий голос Лены.

– Ты? Как? – Сергей подскочил.

– Я уже почти час тебя жду. Пойдем. У меня подруга недалеко живет. Она сейчас в Москве, родители на даче. У меня с детства еще ключи от ее квартиры остались, я раньше иногда ходила цветы поливать, когда все уезжали.

Она говорила ровно, спокойно, как будто ничего не произошло. Ее голос звучал как молитва или заклинание, как просьба к высшим силам сделать что‑то невозможное.

Сказать, что Сергей был в шоке, – значит ничего не сказать – он был просто парализован, боясь спугнуть этот сон.

– Не надо, не включай свет, – почти шепотом сказала Лена, когда они зашли в квартиру. – Луна. И так светло.

Она медленно прошла в комнату, плащ спал с ее плеч. Сергей смотрел, не шелохнувшись.

Лена присела на кровать.

– Иди ко мне, горе мое луковое, – она протянула к нему руки. Сергей подошел, сел перед ней на колени и положил голову на ее ладони.

– Я понял, что люблю тебя, – прошептал он. – Очень сильно. Прости, если обидел.

Она молча гладила его по голове и улыбалась – ей не нужны были слова. Может, впервые в жизни она всей душой и всем телом почувствовала, что такое счастье.

Счастье вот – рядом, ее родное счастье!

Они уснули в наслаждении друг другом, несчастные и обреченные. Принадлежащие только друг другу и больше никому.

Сергей проснулся. Лена стояла в проеме двери на балкон, обернувшись в тюлевую занавеску, и смотрела на просыпающееся солнце.

Она была божественно красива. Сергей смотрел, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть уходящее блаженство.

– Я приехала на один день – попрощаться. Мы расстаемся теперь уже точно навсегда, – спокойно сказала она, не оборачиваясь. – Коля прав – мы слишком разные. Я старше тебя, у меня другая жизнь. Ты сам потом все поймешь.

Она замолчала, как будто очнувшись ото сна.

– Боже, что я несу, – она закрыла лицо руками и заплакала. – Они не дадут нам быть вместе, это страшные люди, тебе надо бежать от меня подальше.

Она подошла к кровати и села на край.

– Немного денег на дорогу я положила тебе в сумку. Уезжай как можно скорей. Хотя, наверно, уже поздно…

Сергей сел на постель. Он так и не смог привыкнуть к таким переменам ее настроения.

– Прощай. Уходи, пожалуйста. Ничего не говори.