Непрощённое воскресенье
Последняя фраза вызвала у Риты нервный смешок, а у Жени слабую улыбку.
– И что ты хочешь, Анатолий?
– Вот, – парень протянул руку, и Женя почувствовала, как что‑то твёрдое и плоское упёрлось в её ладонь. Она с интересом посмотрела на предмет, который оказался в её руке. С жёлто‑зелёной бумажной обёртки на неё смотрело лицо маленькой девочки в платочке. Шоколадка «Алёнка». Что‑то тёплое разлилось в душе, смешалось с шелестом листвы молодого дуба, с терпким запахом самшитовых кустарников и ароматом роз на центральной клумбе.
***
– Ты серьёзно? – Рита посмотрела на подругу пронзительным немигающим взглядом. – С ума сошла? Зачем он тебе нужен такой?
– Какой такой? – Женя беспечно провела гребнем по влажным волосам.
– Даже не знаю. Какой‑то он плюгавенький, что ли… Непредставительный, вот. Пацан с большой дороги.
– Зато добрый и не жадный. – Женя посмотрела на гребень, сняла клок выдранных волос, смяла его в комочек, осмотрелась и положила на столик. – Он хороший, Рита.
– Хороший… – недоверчиво протянула подруга. – Ну, погуляй с ним. Замуж‑то зачем выходить?
– Что значит погуляй? Он меня любит.
– Подумаешь, любит. Ты же его – нет. Нет?
– Ну и что? Да. Не люблю. И что? Ждать любви? Сколько? А если я и не полюблю никого. Может, я вообще не способна любить.
– А как же Петька? Ты же его любила, сама говорила.
– Петька?! – вспыхнула Женя. – Не говори мне про него.
Вспышка гнева сменилась напряжённым молчанием. Женя вдруг сникла, низко опустила голову, до боли сжимая гребень в руке.
– Что Петя? – произнесла тихо, будто спрашивала себя. И сама себе ответила. – Петя меня домой провожал, а потом шёл к женщине. – Её отсутствующий взгляд остановился на переносице Риты. – Ему нужна была женщина, чтобы… ну, сама понимаешь. Со мной ему рассчитывать было не на что. Я сразу сказала: только после свадьбы. Вот и бегал от меня к той, которая не таких строгих правил.
– Так ты поэтому с ним порвала? А я‑то гадала…
– Конечно, а из‑за чего ещё? Это был единственный человек, которого я любила… и верила. А когда узнала…
– А как узнала?
– Так он мне сам и сказал.
– Вот дурак. – Рита в ухмылке поджала губы. – Да и ты не лучше.
– А я почему?
– Так дала бы ему.
– Ты в своём уме?
– В своём, в своём. Если любила, надо было уступить, и всё бы у вас было нормально.
– Что ты такое говоришь?
– А то. Ты, Женька, с жиру бесишься. Легко тебе мужики достаются, вот и строишь из себя правильную.
– Я строю?! – опешила Женя.
– Ты, ты. Не пойму, что ты носишься со своей девственностью, как курица с яйцом. Подумаешь, чести лишат. Честь, моя дорогая, не в плёночке этой… – Рита ткнула кривым пальцем себе между ног.
– Рита!!!
– Что Рита? Скажешь, я не права? Ну, хорошо, не права. Ну и сиди со своей девственностью теперь… «счастливая». Всё равно ведь расстаться с ней придётся, только теперь с этим плюгавеньким дрыщом.
– Он не дрыщ. Просто у него такая конституция, и вообще он даже поцеловать меня боится… и ничего такого не требует. И замуж позвал без всяких условий.
– Ещё бы он условия ставил!
– Я уже всё решила. И согласие дала. – Женя придвинулась к подруге, прижалась примирительно плечом. – Рит, он из многодетной семьи.
– О боже…
– Наоборот. Это очень хорошо. В многодетных семьях вырастают добрые люди и хорошие семьянины. – Женя встала, скрутила ещё влажные волосы в жгут, завертела его на затылке, закрепила тонкими шпильками. – Всё! И не отговаривай, я уже всё решила.
– Какая хоть фамилия у него? Как зваться‑то теперь будешь?
– Фамилия? Погода.
– Погода? Жди у моря… – хотела сморозить очередную остроту Рита, но оборвала шутку на полуслове. – А это не Людки ли братец? Ну, той, что в параллельном классе училась. Она же тоже Погода. Ты вроде рассказывала, что её в психушку забрали?
– Нет, не сестра, я спрашивала.
– Точно? – подозрительно покосилась Рита.
– Точно. Он же сказал – нет.
– Смотри, Женька. Вляпаешься. Хороша наследственность.
– Рита, при чём здесь наследственность? Люда же нормальная была, пока в школе училась, это уже потом с ней случилось, когда мы вместе на хлопкопрядильном комбинате работали.
– А что случилось, расскажи, я подробностей не знаю.
– Я и сама всего толком не знаю. Поначалу всё нормально было, мы в одном цеху работали. Она ведь тихая такая всегда была, себе на уме. А тут приходим мы с девчонками с обеда, смотрим, а Люда в котёл влезла и хохочет. Мы и не поняли, в чём дело, стоим, смотрим, а она хохочет без остановки. Знаешь, это жуткое зрелище, мастер догадался «Скорую» вызвать. Когда санитары её из котла вытаскивали, она всё хохотала, так и увезли хохочущую.
– Ужас какой!
– Да. Страшно.
– Вот я и говорю, не дай бог наследственность.
– Да какая наследственность, она в детстве менингитом переболела, это нам уже потом начальник цеха рассказывал, он её в «Костюженную» ходил навещать. Там ему и сказали.
– Ну смотри сама. Раз решила, дело твоё. Совет да любовь. Только знаешь, что я тебе скажу: многодетная семья – это хорошо… только для этой семьи. А тебе своя семья нужна, отдельная от той. Понимаешь, о чём я?
– Нет. Не понимаю. Что ты хочешь сказать?
– А то, что будет твой Толик на две семьи жить, мамочку свою слушать, сестрам, братьям помогать… Тебя это устроит?
Женя растерянно посмотрела на свою собеседницу.
