Загадка лесного озера. Детективная повесть

Свиридович, улыбаясь в вислые усы, испытывающе посмотрел на нового помощника. «Это что же, какая‑то проверка?» – растерянно подумал паныч.

– Мне это нужно повторить? – сдавленным голосом спросил он у начальника.

Возный кивнул с важным видом:

– Почему бы и нет? Для сына такого отважного шляхтича – это раз плюнуть. А я пока переведу вашего жеребца через ручей.

Стараясь не выказывать страха и неуверенности в своих силах, Анджей спешился и твердой поступью пошел к поваленному дереву.

Возный наклонился в седле и взял под уздцы жеребца юноши. Подъехав к ручью, он толчком ног послал вперед свою кобылу и потянул Гнедка за собой. Лошади послушно вошли в быстро бегущую воду и, осторожно ступая по илистому дну, перешли на другой берег.

Наблюдая за переправой, Анджей отметил про себя, что ручей не так уж и глубок. Вода лишь слегка смочила лошадям брюхо. Свиридович и Можайко сошлись на противоположном берегу ручья и, с интересом поглядывая на сослуживца, принялись о чем‑то оживленно спорить.

«Пора», – решил про себя паныч. Он оперся ногой о торчавший сук и, поднатужившись, влез на ствол сосны. Пока все шло гладко. Анджей медленно выпрямился и посмотрел вниз. Неожиданно земля показалась ему очень далекой. «Как же здесь высоко, – промелькнула в голове у юноши тревожная мысль. – Попытаешься спрыгнуть, все ноги можно переломать». Осторожно ступая, паныч начал двигаться по стволу дерева. Сосновая кора шелушилась под ногами и мелкой трухой сыпалась в ручей. Анджей старался смотреть прямо перед собой, но на середине пути случайно опустил взгляд. От вида бегущей воды у него вдруг закружилась голова.

– Не смотри вниз – затянет! – крикнул ему кто‑то из зрителей.

Паныч с трудом перевел взор на ствол сосны. «Раз, два, три, – принялся он считать шаги. – Как это будет на латыни? Unus, duo, tres…» Это помогло ему отвлечься и преодолеть оставшийся отрезок пути. Опустившись животом на ствол дерева, Анджей неуклюже соскользнул на землю. Ноги у неопытного древолаза дрожали и подгибались от пережитого волнения.

– Ничего! – жизнерадостно хлопнул его по плечу Симон. – Дело привычки. В следующий раз будет легче.

И Можайко звонко рассмеялся. Вскоре к его задорному смеху присоединился раскатистый хохот возного. Анджей невольно заулыбался в ответ.

– Пускай пан не гневается, – наконец успокоившись, с улыбкой произнес Свиридович. – Так мы скаратим[1] дорогу на пару верст. К слову, я проиграл Симону трояк[2]. Он был уверен, что пан сможет пройти по сосне, а я побился об заклад, что абавязкова[3] свалится в воду.

Анджей взглянул на Можайко. Тот тепло улыбнулся ему в ответ, а потом, вдруг смутившись, отвел взгляд в сторону.

Дальнейший путь служители закона проделали без приключений. Солнце высоко поднялось над верхушками деревьев, когда возный и его помощники выехали на опушку леса. Перед ними раскинулся обширный фольварк князя Радвильского. С пригорка была хорошо видна княжеская усадьба с многочисленными хозяйственными постройками, а чуть дальше черные лоскуты полей и два пруда, блестевшие чистой водой. Подъехав ближе, всадники остановились перед высоким забором с крепкими воротами.

Вельможный князь Збигнеч Радвильский оказался высоким, широкоплечим красавцем с тонкой талией и темно‑русыми волосами. Его возраст, как на глаз определил Анджей, вряд ли превышал сорокалетний рубеж. Тонкий с горбинкой нос, чуткие ноздри, острые черты лица знатного шляхтича вызывали в памяти образ гончей, готовой в любой момент броситься по следу. Сей родовитый землевладелец принял служителей закона в просторной комнате на втором этаже большого дома, построенного в классическом стиле. На князе был надет дорогой атласный жупан черного цвета с золотыми пуговицами, широкие штаны из тонкого сукна и красные сапожки на низком каблуке. Сидя в резном кресле у мраморного камина, хозяин усадьбы с высокомерной усмешкой поглядывал на своих гостей, разместившихся на жестких стульях с прямыми спинками. На стене над камином висел вышитый на атласном полотне родовой герб Радвильских – расколотый молнией дуб на алом фоне.

Подле кресла князя безмолвным изваянием застыл управляющий имением – Густав Рутенберг. Этот здоровенный детина с суровым выражением на квадратном лице явно пользовался трепетным уважением среди княжеской прислуги. И не последнюю роль в этом, видимо, играли его пудовые кулаки.

Радушно приняв нежданных визитеров, князь Радвильский очень кратко и с явной неохотой ответил на вопросы, заданные ему возным. Да, девушки, утонувшие в лесном озере, работали прислугой в его усадьбе, но князь их едва знал. После этого знатный шляхтич бросил косой взгляд на управляющего. Тот с готовностью выступил вперед и неприятно скрежещущим голосом, будто перекатывая во рту камни, принялся рассказывать о покойных служанках. Выяснилось, что все они в разное время работали горничными в княжеском доме. Девушки не были знакомы друг с другом. Выходило так, что в услужение они нанимались по очереди, примерно через неделю после смерти предыдущей прислуги, а потом через неделю‑другую кончали с собой. Закончив рассказ, Рутенберг, тяжело ступая, вернулся на свое место у кресла господина.

Свиридович выразил удивление высокой смертностью среди княжеской прислуги и с дотошностью продолжил дознание. Князь откровенно заскучал и стал поглядывать в окно. Теперь в ответ на большую часть вопросов он лишь недоуменно пожимал плечами. Да, он удивлен, что его прислуга имеет склонность к утоплению. Да, сейчас у него другая горничная, и нет, он не знает, откуда приехала.

Возный учтиво попросил князя пригласить новую служанку для опроса. За горничной отправился сам управляющий. «Сейчас он ее запугает, и та будет молчать», – почему‑то решил Анджей. Паныч поерзал на неудобном стуле. Ему захотелось встать со своего места и пройтись по комнате, чтобы немного размяться, но это было бы невежливо по отношению к хозяину дома.

В ожидании управляющего князь холеной рукой, пальцы которой были сплошь унизаны драгоценными кольцами, взял с блюда яблоко. Откинувшись в кресле, он с хрустом откусил от него кусок и принялся жевать, пристально разглядывая возного и его помощников. При взгляде на Можайко в глазах князя на мгновенье зажегся странный огонь, который тут же исчез, как будто в жарко пылающей печи задвинули заслонку. На лице хозяина усадьбы появилось выражение невыносимой скуки.

[1] Сократим (бел.)

[2] Трояк – серебряная монета номиналом три гроша.

[3] Обязательно (бел.)