Загадка лесного озера. Детективная повесть
Густо поросшая травой проселочная дорога петляла из стороны в сторону, старательно повторяя изгибы лесных зарослей. Жеребец Анджея шел по ней ровным размеренным шагом. Время от времени норовистый скакун порывался перейти на рысь, но его тотчас сдерживала рука седока. Даже легкая тряска доставляла молодому пану неимоверные страдания. У него «безбожно» болела голова после дружеской попойки. Прошлым вечером он увлекся и перебрал хмельного напитка, празднуя с сокурсниками окончание обучения в Краковской академии. После шести лет напряженной учебы получив, наконец, заветный диплом лекаря, сын знатного шляхтича возвращался в родительское поместье под Гродно. Его товарищи – участники вчерашнего застолья – остались отсыпаться в придорожном трактире. Дальше им было не по пути. Расставание вышло бурным и веселым, продлившись далеко за полночь. Gaudeamus igitur, juvenes dum sumus![1] Последним, что запомнил в пьяном угаре Анджей, был осуждающий взгляд дикого вепря. Голова огромного кабана – охотничий трофей хозяина трактира – висела на бревенчатой стене питейного заведения. Потом юноша провалился в бормочущую на разные голоса темноту. Краткий миг забытья, и вот его уже будит зевающий трактирщик. Только начало светать, когда «дипломированный лекарь» покинул гостеприимное местечко и выехал на лесную дорогу. Дальше панычу предстоял неблизкий путь в одиночестве через знакомые с детства места. Они с отцом частенько гостили у здешнего державцы[2] и охотились в Припейском лесу. Последний раз это было в прошлом году, когда Анджей приезжал домой на каникулы.
Рука об руку с головной болью юношу мучила невыносимая жажда. В висках стучало, а язык с трудом ворочался в пересохшем рту. В довершение ко всему, временами панычу чудился приглушенный колокольный звон. «Все, я больше не выдержу», – в который раз подумал Анджей и потянулся к притороченной к седлу кожаной фляге.
Впереди показалась дорожная развилка.
Паныч взял в руку флягу и принялся задумчиво ее разглядывать, как будто видел в первый раз. Ладонь ощущала приятную прохладу полного живительной влаги сосуда.
Из леса к развилке выехала телега, запряженная малорослой лошадкой мышиного окраса. Правил ею мужчина средних лет, одетый как простой селянин: темно‑бурая свитка[3], полотняные штаны и кожаные постолы[4]. Голову возницы покрывала широкополая соломенная шляпа – брыль, из‑под которой выглядывал хрящеватый нос и далеко вперед выступающий подбородок.
В телеге на охапке сена лежала девушка. Ее бледность и неподвижная поза наводили на мысль: «Мертва или, по крайней мере, без чувств». Тело в повозке сильно тряслось и подпрыгивало на ухабах. Голова девицы при этом безвольно качалась из стороны в сторону. После очередного сотрясения девичья рука перевалилась через край телеги и повисла в воздухе. «Мертва», – уверенно определил Анджей. Он вдруг отчетливо вспомнил признаки трупного окоченения и почувствовал, как вчерашний хмель покидает его голову. Вот и пригодились медицинские знания, полученные в академии! Паныч резко осадил Гнедка и внутренне напрягся, обхватив ладонью рукоять сабли.
Селянин равнодушно взглянул на встречного путника и остановил повозку. Спрыгнув на землю, он зашел сбоку и уложил руку покойницы на прежнее место. Вслед за телегой из леса выехали двое всадников. В одном из них Анджей узнал Зрибеду Хованского – сельского войта[5] из близлежащего местечка Логовицы, другой – лысый с бандолетом[6] на луке седла – был ему незнаком. Увидев шляхтича, всадники придержали лошадей. Хованский признал в юноше давнего знакомого и приподнял шапку на голове, здороваясь, а затем что‑то сказал своему спутнику. Лысый хмуро взглянул на паныча. Кивнув войту, он перехватил поудобнее ружье и направил лошадь в объезд телеги.
Анджей ждал приближения незнакомца, оставаясь на месте и ощущая растущее внутри беспокойство. Его жеребец нервно переступал ногами, словно чувствуя настроение седока.
– Янек Свиридович, – подъехав ближе, представился лысый. – Возный[7] Гродненского повета.
В подтверждение своих слов судебный исполнитель достал из дорожной сумки верительную грамоту. При этом бандолет возного, словно случайно, оказался направленным в грудь молодого шляхтича.
Анджей внимательно изучил предъявленный документ и вернул его владельцу. После чего оглядел с головы до ног представителя судебной власти повета. Взору паныча предстал коренастый мужчина с покатыми плечами и внушительным животом. На вид следователю было лет пятьдесят, но он казался еще полным сил для своего, более чем зрелого, возраста. На округлом, с мягкими чертами лице, выделялся узкий ястребиный нос. Разительным контрастом гладкой, ярко блестевшей на солнце лысине служили кустистые брови и вислые с проседью усы. Из‑под лохматых бровей на юношу сурово смотрели небольшие, синего цвета глаза, а в длинных усах пряталась жесткая складка рта. Своим обликом Свиридович напоминал старого, опытного кота, дремлющего у мышиной норки. Стоит беспечной мыши на миг зазеваться, и она будет тут же схвачена и безжалостно съедена. Одет служитель закона был в вишневый жупан, плотные штаны и высокие сапоги. Из оружия Анджей заметил короткое ружье и кривую саблю.
– Анджей Ярейко, – в свою очередь назвался юноша. – Чему обязан, пан возный?
[1] Будем веселиться, пока мы молоды! (лат.) – строки из студенческого гимна.
[2] Державца – должностное лицо в Великом княжестве Литовском с XVI века. Державцы выбирались великим князем самолично или по ходатайству рады из числа шляхты, обычно пожизненно («до живота»), но за злоупотребления его по решению великого князя могли лишить полномочий. Выполнял административно‑судебные функции подведомственного ему государственного имения (державы): сбор налогов, наблюдения за ремонтом и состоянием зданий, организация охраны, обеспечение рабочей силой имения, проведение инвентаризацию, раздача шляхте пустошь за военную службу. Так же державца судил господских крестьян и мещан в городах без магдебургского права. Ему подчинялись лесничие, бобровники, гаевики, дьяки, подконюшие и возные.
[3] Свитка – мужская и женская верхняя длинная распашная одежда из домотканого сукна, разновидность кафтана. Свитка является частью традиционного костюма белорусов, встречалась также в крестьянской среде на Украине и в России.
[4] Кожаные постолы – крестьянская обувь, изготавливалась из цельного куска сыромятной кожи, который стягивался вокруг голени ремешком.
[5] Войт сельский – руководитель администрации в селах. Собирал налоги, следил за порядком и за тем, чтобы крестьяне не убегали, отвечал за состояние дорог и мостов, за пожарную безопасность.
[6] Бандолет – короткое гладкоствольное ружье (своеобразный удлиненный пистолет), распространенный в Восточной Европе в XVII веке. Этот тип оружия использовался в основном в кавалерии.
[7] Возный – служебное лицо земских судов в Великом княжестве Литовском с XVI по XVIII век, нижняя должность исполнительной власти в повете. В его обязанности входило: вручение исков в суд, ввод во владение землей и имениями, осмотр места происшествия и следов преступления, проведение дознаний, допрос свидетелей, потерпевших и подозреваемых. При исполнении своих обязанностей должен был иметь при себе понятых. Итог досмотра возный сообщал суду в письменном решении. Вознаграждение получал от тех лиц, по делам которых работал. За недобросовестное ведение дел была предусмотрена ответственность вплоть до смертной казни. Назначался воеводой по представлению земского суда и шляхты, а также подчинялся генералу.
