Эффект морковного пирога

Ускорив шаг, я вошла в парк. Вокруг гуляли старики и мамы с колясками, дорога уводила меня вниз, вдоль старых автоматов и аттракционов, а потом начался лес, и я и вовсе оказалась на тропинке.

Моё внимание привлекло отсутствие гула дороги, вместо этого, я слышала птиц и, кажется, лягушек. Между деревьями виднелось большое красное колесо обозрения, значит, я на правильном пути. Тропинка виляла между старыми деревьями, пока не привела меня к озеру, на котором рыбачили два паренька. Я кивнула им и собиралась идти дальше, как вдруг, замерла словно зачарованная.

В конце озера раскинулась то ли теплица, то ли старинный зимний сад, отчасти напоминающий стеклянный дворец Мадридского парка Буэн‑Ретиро. Маленькая каменная пристройка с небольшой бирюзовой башней была открыта, и к ней тянулись нитки уличных гирлянд.

Я поспешила к зданию. Ближе к озеру стоял длинный стол, накрытый тёмно‑пудровой льняной скатертью. Несколько цветочных композиций придерживали её, защищая от лёгкого ветра. Свечи в стеклянных футлярах не горели, но моё воображение уже представило едва освещённый стол, звёздное небо, и лишь оркестр лягушек нарушал бы обволакивающую тишину ночи.

Я шла и спотыкалась, потому что смотрела на здание, а не под ноги. Взгляд было не оторвать, глазам хотелось запомнить каждый сантиметр фасадов из стекла. К слову, остекление кое‑где было нарушено, где‑то сбоку пробилось молодое дерево, а фундамент, окутанный плющом, нуждался в капитальном ремонте.

Моё изумление прервала группа людей, которая вышла из пристройки, и я поспешила прикрыть открытый рот.

– Поторапливаемся, скоро придут фотографы, всё должно быть готово перед финальным ужином в этом сезоне, – сказал Левон, держа в руке огромного… краба?

– Да, шеф, – сказали они хором.

– О, здравствуйте, госпожа Корсак, – с ироничной фамильярностью обратился ко мне Левон.

– Доброе утро. Вот это место! Оно просто невероятное!

– Сразу к делу, – усмехнулся он.

Белая форма шефа шла ему ничуть не меньше, чем комбинезон маляра, про который я думала вчера. Я вспомнила, что не была готова увидеть его сегодня и, отвернувшись к фасаду, сделала пару фото на телефон. Главное, не подначивать, напомнила я себе.

Левон проводил мой взгляд, а я мельком снова посмотрела на шеф‑повара. Солнце слепило его, он прищурил один глаз, прикрывая лицо свободной рукой и обнажая загорелое мускулистое предплечье, которым было невозможно не залюбоваться.

– Эта старая теплица, – отвлек меня он, – всё что осталось от большого зимнего сада, который стоял здесь в прошлом веке. Домов рядом не было, дальше был просто лес и предгорье, а вокруг – ботанический сад.

Действительно, пока я шла сюда, то даже не заметила, что деревья были не похожи на случайные насаждения, и для обычного парка они были слишком разные. Я подошла поближе к фундаменту и сделала фото обвала каменной кладки.

– Я не знала, что здесь кто‑то будет. Я не помешаю? – спросила я.

– Я слышал вчера, что ты приедешь на замеры, всё в порядке. Сегодня вечером выездной закрытый ужин. Мы уже делали несколько таких за лето. – Он затих и посмотрел на меня, словно оценивая, интересно ли мне то, что он говорит. Я поняла, что всё это время улыбалась и поспешила спрятать улыбку.

– Вы что же, готовите здесь на костре или внутри у вас оборудована кухня?

– И то и другое. Пойдем, я покажу, – он махнул рукой с крабом, приглашая меня внутрь. Его пшеничные перепутанные кудри отливали на солнце золотом.

Из пристройки выбежали ещё несколько человек, неся в руках тарелки и приборы. Мы зашли внутрь. После улицы, в помещении показалось темно, но скоро глаза привыкли. В небольшом коридоре стояла ещё одна пара дверей, дальше был просторный холл, освещённый вторым светом из башни.

Вдоль стен, в углублении, огромные морозильные и холодильные камеры, там же, и в центре, столы из нержавеющей стали. Дальняя стена с панорамными, открытыми окнами, а возле них плиты.

Всё казалось временным, кроме холодильников. Людей было не так много.

– Вижу у вас довольно спокойно, разве на кухне не должны летать сковороды, а шеф кричать на всех с пеной у рта?

– Пф, умоляю тебя. Я не такой, – сказал он, складывая руки на груди.

– Не верьте ни единому его слову, барышня! – Пошутил парень, занимающийся оформлением блюда.

– Это, мой су‑шеф, Николай Вовк – пояснил Левон с ухмылкой и потряс парня за плечи.

– Не только су‑шеф, – улыбнулся парень, – но и лучший друг нашего гения. Я Ник.

– Анна, очень приятно, – я улыбнулась в ответ.

– На самом деле, когда нужно контролировать готовку сорока блюд одновременно, на кухне не так спокойно. Сейчас, мы просто делаем заготовки на вечер и готовим блюда для съёмки рекламы в полдень. Маркетинговый отдел Дария предложил сделать фотографии «в тени полуденного солнца, пробивающегося сквозь листву старинного ботанического сада», – процитировал он, потряхивая крабом и беря слова в воздушные кавычки.

– Звучит красиво, – согласилась я. – И что же, вы весь день будете здесь готовить?

– Не совсем. А ты? Если хочешь, после фотосессии мы угостим тебя обедом. Ты здесь надолго?

– Ох, спасибо за предложение, но боюсь у меня много работы. – Только сейчас я поняла, что понятия не имею, с чего начать замеры в стеклянном пространстве справа от меня. – Скажи, когда я могу поработать в этой комнате, чтобы никому не мешать?

– Можно во время фотосессии. К тому моменту ребята уже всё приготовят и закончат нарезать заготовки для ужина.

– Хорошо, тогда я, пожалуй, начну с теплицы.

– Основной проход был здесь, – Левон указал на двухстворчатые двери справа, – но сейчас там много хлама. Внутрь можно попасть, с другой стороны, вон оттуда.

Я последовала за шефом в сторону плит. Мы прошли мимо ребят, которые жарили ростки спаржи на бурлящем белом вине, судя по фантастическому аромату.

– Вот, проход здесь, – Левон указал на раму без стекла.

– Отлично, спасибо.

Я шагнула вперёд, но не заметила огромную ветку сухой вьющейся розы. Левон оказался рядом, спасая моё лицо от шипов и слегка пригибая меня к земле.

– Осторожно! – Он придержал меня за локоть.

– Мамочки, спасибо, – сказала я и, немного пошатнувшись, отстранилась от него на шаг, увеличивая дистанцию между нами и легонько забирая свою руку. Он сразу выпустил мой локоть.

– Не вопрос, здесь довольно опасно, – сказал он, снимая прядь моих волос, зацепившихся за шипы. К слову, волосы снова распушились после душного автобуса. – Особенно с распущенными волосами. На твоём месте я бы их убрал. У тебя есть какая‑нибудь штука…

– Да, всё есть, – я подняла вверх запястье, на котором бесполезно болталась резинка. – Спасибо за заботу. Я буду работать. – Просто уйди, подумала я. Левон задержал взгляд на моей руке, слегка поддался вперёд, улыбнулся, словно хотел сказать что‑то ещё, но остановил себя.