Ветер в Парве. История гибели одной столицы

Автор: Тимантти Хельви

Возрастное ограничение: 16+

Текст обновлен: 29.03.2024

Аннотация

Мистическая повесть о тотальном уничтожении природной стихией целого города, некогда бывшего политической, экономической и научной столицей страны. Главный герой живёт в эмиграции, но в последние дни жизни города возвращается туда. Вслед за ним вскоре приезжает его гражданская жена.

Ветер в Парве

История гибели одной столицы

Тимантти Хельви

ISBN 978‑5‑0062‑0443‑0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1.

Сосед по купе в поезде

На вокзал пришла вся наша маленькая семья. Мара привела не только нашего малыша, но и своего старшего, почти взрослого сына. Все трое выстроились в ряд – моя жена и двое мальчишек разного возраста слева и справа от нее. Какое‑то странно грустное прощание получалось. Мои дорогие люди смотрели на меня так, словно, возможно, видели в последний раз. Я понимал, что мальчишки (даже старший) вряд ли сами что‑то чувствовали. Грусть им передавалась от матери.

Мара смотрела на меня своими большими, переливающимися разными цветами – от синего до темно‑зеленого цвета – глазами, и неведомая мне печаль и в то же время смирение с судьбой отражались в этих бездонных глазах‑озерах… Мара была красива, я видел ее не единожды на улице, прежде чем мы начали общаться, любовался ею, но, мне кажется, полюбил, только когда она на меня долго посмотрела и наши глаза встретились. Похоже, я просто навсегда утонул в ее глазах… В них было что‑то не совсем человеческое. О нет! Не в худшем смысле слова! В них было что‑то сверхчеловеческое, какое‑то волшебство. Через них мне открылась и засверкала новыми гранями ее красота. Будто алмаз, который я видел только при электрическом свете, вдруг представился на солнце.

– Сэмюэль, всегда помни, что мы тебя здесь ждем, – сказала жена, и ее светлая фарфоровая кожа на лице, красотой которого я так гордился, стала совершенно белой. Глаза стали черными и мрачно блестели. Лицо в рамке синего капюшона пальто необычайно похудело. Копна черных волнистых волос траурной шалью выбилась из‑под воротника и рассыпалась по бокам. Я понимал, что разговаривать, весело щебетать перед расставанием, как это делало большинство людей на платформе, в нашей ситуации было совершенно невозможно. Обнял жену и детей в последний раз и молча зашел в вагон.

Чемоданы уже ждали меня в купе, где я их разместил заблаговременно под своей нижней полкой.

– Вы, собственно, куда собрались, уважаемый? – спросил меня пожилой мужчина в котелке и с сигарой в зубах (которую он почему‑то не закуривал). Это был мой сосед по купе, нам предстояло вместе провести сутки, поэтому хочешь не хочешь, но налаживать контакт было необходимо.

– В Парву, – спокойно ответил я.

– О… – он задумался ненадолго, – город интереснейший, с богатой историей… Но… уважаемый… простите, как ваше имя?..

– Сэмюэль, можно Сэм.

– Уважаемый Сэм… Вы в курсе, что там творится в последнее время?

– Да, поэтому я туда и еду. Погодные явления совершенно необъяснимого характера. А я метеоролог.

– Надо же… Так вы почти что с миссией! Спасать едете! Только вы же понимаете… – тут он заговорщически склонился ко мне и прошептал: – Ничего там спасти нельзя. Город обреченный. Единственное, чем можно помочь, – уговорить местных жителей на отъезд. Покинуть свои гнездышки и перелететь подобно птичкам вить новые в других краях. Но… люди не птицы, как вы понимаете, уважаемый Сэм.

Я внимательно оглядел своего собеседника. Это был пожилой мужчина в дорогом деловом костюме, удобных ботинках из кожи крокодила – темно‑коричневых, под цвет костюма; в котелке, который он пока, видимо, не успел снять, хотя поезд ехал уже минут десять, с густыми, но аккуратно подстриженными седыми усами и в очках с золоченой оправой. Его единственный багаж – чемодан, тоже коричневый, был лихо закинут на верхнюю полку для вещей. Чемодан, как и его хозяин, выглядел весьма презентабельно. Очевидно, он был сделан из натуральной кожи у известного производителя. Я бы не удивился, если бы узнал, что сей нелегкий предмет так хорошо пристроил не проводник, а сам хозяин, потому что, несмотря на преклонный возраст и худобу, в его теле чувствовалась физическая сила и ловкость, порой несвойственная и молодым людям. Сигару он пожевывал в зубах – желтоватых, но крепких и цельных, тем не менее не решаясь закурить в купе. «Очевидно, он успешный предприниматель, который всю жизнь провел в подобных поездках. И хотя ездит он много и часто, но всегда с большим комфортом», – подумал я.

– О да, я люблю удобства, – внезапно заявил мой спутник. Я уставился на него в недоумении: он сидел, повернувшись корпусом к окну, за которым в сгущающихся сумерках мелькали лесные деревья, а лицом ко мне. Котелок он так и не снял. Глаза его по‑доброму насмешливо поглядывали поверх золотистых очков.

– Ах да, прошу прощения, – пробормотал он и поспешно снял котелок, повернулся и водрузил его на полку для вещей чуть выше своей головы. – Не обращайте внимания, иногда я просто забываю, что на мне шляпа, – весело проговорил он, меняя позу – он отодвинул колени от оконной стены и сел прямо, глядя на меня. Его седая шевелюра оказалась густой и отливала металлическим блеском.

– Почему вы заговорили об удобствах? Разве я что‑то спросил? – дружелюбно, но удивленно отозвался я.

– Но вы же подумали об этом! – воскликнул мой спутник и будто тоже удивился на мой вопрос.

Это меня окончательно озадачило. Мой спутник, случайный знакомый, сосед по купе запросто читает мои мысли.

– Кстати, забыл представиться. Од Кениг, предприниматель. Еду в Новингад на встречу с партнерами, – и он протянул мне свою руку. Рукопожатие было сильным и твердым, рука теплой и большой. Мне нравился мой новый знакомый, но тот ли он был, за кого выдавал себя?..

Мы проговорили всю ночь, позавтракали скудно тем, что принесла нам проводница, проспали уже после завтрака часа два, и мой спутник засобирался на выход. Наш поезд прибывал в Новиград по расписанию через минут пятнадцать. Господин Кениг надел свой котелок, поправил галстук‑бабочку и ловко достал с верхней полки для вещей свой единственный чемодан.