Рассуждения доморощенного даоса. Поиск бессмертия в даосских практиках и искусствах
Зато умение непринуждённо общаться на великом и могучем китайском языке (вэй‑да эр цян‑да дэ хань‑юй) в нашем случае вовсе не обязательно. Особенно если учесть то обстоятельство, что очень многие его древние выражения (гу‑дай цы‑юй), включая даже и некоторые из используемых в представляемом издании как термины, имеют в современном китайском лексиконе (сянь‑дай хань‑юй цы‑хуэй) уже совсем другие значения. Роль китайского языка для нас схожа с ролью латыни для западной медицины (си‑фан и‑сюэ).
Стоит особо подчеркнуть важность выбора/arbitrium (сюань‑цзэ) для себя адекватной позиции (чжэн‑цюэ дэ ли‑чан) в восприятии/perceptio (чжи‑цзюэ) такого феномена/phaenomenon (гуай сянь‑сян), как китайская цивилизация (чжун‑го вэнь‑мин). Она должна быть сориентированной на способность избегать/vitare (би‑мянь) в своём подходе крайних форм (цзи‑син).
Нельзя, например, не признавать древность этой цивилизации. Хотя и не настолько глубокую, насколько позиционируют её сами ханьцы (хань‑цзу). В изъявлении щедрости при отмере чего бы то ни было для собственного тщеславия им никак не откажешь!
Незачем также и выставляться «старшим братом» («да сюн‑ди»), как в те задорные времена, когда мы были с ними «братьями навек» («юн‑юань ши сюн‑ди»).
С другой стороны, глупо, позабыв о всякой критике/reprehensio (пи‑пин), предаваться самозабвенному восхищению китайской цивилизацией. Еще же более неразумно – впадать в раболепное преклонение перед ней. Достаточно вспомнить различные не совсем лестные факты и не очень приглядные эпизоды из китайской истории (чжун‑го ли‑ши), чтобы умерить тем самым свой пыл!
В общем, не принижая китайскую культуру (чжун‑го вэнь‑хуа), но и не превознося чрезмерно/hyperbolice (го‑ду), надо с полным спокойствием/tranquillitas absolutum (вань‑цюань пин‑цзин) брать из неё только всё нужное и полезное/necessarium et utile (ю‑и це ю‑юн) для продвижения по своему пути.
К слову, в Китайской Народной Республике (Чжун‑хуа Жэнь‑минь Гун‑хэ го) весьма приветствуется пропаганда собственной культуры, но не слишком позитивно воспринимается распространение (чуан‑бо) среди «заморских чертей» («ян гуй‑цзы»), как ласково именовались до недавней поры в Китае все некитайцы (и‑жэнь), знаний, имеющих практическую пользу/utilitatis significatione (ши‑юн цзя‑чжи). Особенно же это касается всяких там «белых чертей» («бай‑гуй»)! Стало быть, очень даже стоит крепко призадуматься/sollicite cogitare (шэнь‑сы) о целесообразности предпринимаемых хожений через Реку Чёрного Дракона (Хэй‑Лун Цзян), то бишь через Амур, с целью получения на том берегу сих знаний.
Впрочем, ошибочно также и считать, что занятия/praxi (цао‑кэ) даосскими дисциплинами подходят только для восточного человека (дун‑фан жэнь), и совершенно не годятся для западного человека (си‑фан жэнь). Психология/psychologia (синь‑ли сюэ) у них, конечно же, имеет значительные отличия, но физиология/physiologia (шэн‑ли сюэ) тем не менее примерно одинаковая.
Не требуются и подвергать существенному пересмотру свои устоявшиеся этические воззрения/sententiae ethicae (лунь‑ли), ибо современный даосизм (сянь‑дай дао‑цзяо) по сути собственного нравственного формирования/formatio voralis (пинь‑дэ син‑чэн) выказывает полную нейтральность/omnino neutralitatis (вань‑цюань чжун‑ли).
Автор увлекается (жэ‑чжун) даосизмом, но не принадлежит (бу‑шу) ни к одной из даосских традиций (дао‑пай). Вследствие этого он и определил для себя амплуа доморощенного даоса (фу‑ди дао‑жэнь). Лишённость же должного ориентира/orientaturis (фан‑чжэнь) компенсирует необременённостью давлением/premenis (я‑ли) на своё мнение/sententia (и‑цзянь) чужим авторитетом. В дополнение к сему он считает себя также свободным/ad liberum (цзы‑ю син) и от обязательств ограничиваться/limitari (ши‑син сянь‑чжи) в собственных рассуждениях определёнными рамками.
Вину за все неточности и ошибки, коими изобилует данное сочинение, автор целиком и полностью принимает на свой счёт и сетует на присущую ему крайнюю некомпетентность в тех вопросах/quaestiones (вэнь‑ти), о которых несмотря ни на что самозабвенно пытается рассуждать. Крупицы же полезной информации, могущие иногда попасться в содержании, определяются им как чистая случайность (оу‑хэ). Они представляют собой то немногое, на что у него хватило ума для освоения (чжан‑о) при опосредованном знакомстве (цзянь‑цзе дэ‑чжи) с перечисленными ниже источниками/fontes (лай‑юань):
– Это, конечно же, система даосских дисциплин «Мудрость пестования жизни медицины даосской школы» («Дао‑цзя и‑сюэ ян‑шэн чжи‑хуэй»), созданная гранд‑мастером (да‑ши) – Се Мином‑дэ, более известным как Мантэк Чиа[1].
– Также Ассоциация Воинских Искусств (У‑Шу Се‑хуэй), имеющая отношение/pertinentia (шу‑юй) к буддийской школе (фо‑цзя) и учреждённая гранд‑мастером и доктором философии (чжэ‑сюэ бо‑ши)[2] – Яном Цзюнь‑минем[3].
– Вместе же с ними и традиция даосского клана (дао‑цзяо и‑цзу) «Путь спокойствия», буквально – «Путь руки» («Шоу‑дао»)[4], что передана (чуань‑ди) через народных целителей (минь‑су и‑ши) и специалистов восточной медицины (дун‑фан и‑сюэ чжуань‑цзя) – Медведева Александра Николаевича и Медведеву Ирину Борисовну.
Всем своим указанным выше мастерам‑наставникам (ши‑фу), несмотря на то, что они являются для него заочными, автор выражает глубокую признательность (шэнь‑бяо гань‑се)!
В заключение же он посмеет предположить, что может быть ценность/valorem (чжун‑яо син) какой‑либо дисциплины заключается не в её принадлежности/affiliatio (шу‑син) к той или иной традиции, а, наверное, всё‑таки, в её результативности/efficientiam (лэй‑го син). Из сего напрашивается вывод, что сравнивая между собой различные пути, следует в первую очередь обращать внимание/attendite (ба чжу и‑ли фан цзай) на то, как сумеет тот или другой из них предоставить при прохождении через себя шанс каждому проявить свои чудесные способности (гэ‑сянь шэнь‑тун)!
[1] Мантэк Чиа (англ. Mantak Chia) – вестернизированный псевдоним вышеуказанного мастера. Дело в том, что в сфере китайской культуры/sinosphera (хань вэнь‑хуа цюань) традиционно при написании полного имени (цюань‑мин) сначала указывается фамилия (син), а уже после неё личное имя (гэ‑жэнь мин). В данном же псевдониме, как мы видим, имя поставлено перед фамилией. В этом и заключается его вестернизированность. В более ранних русскоязычных изданиях встречается ещё и такая транскрипция сего псевдонима как Мантак Цзя.
[2] Университет Пердью, тысяча девятьсот семьдесят восьмой год.
[3] В виде деликатной биографической справки (чжуань‑люэ) заметим, что оба вышепредставленных гранд‑мастера, будучи этническими китайцами (хуа‑жэнь), никогда не являлись тем не менее гражданами Китая (Чжун‑го гун‑минь). Это же касается, между прочим, и очень многих подобных им популяризаторов традиционных китайских искусств (чжун‑го чуань‑тун и‑шу). Данное обстоятельство согласуется с приводимым выше описанием ревностного отношения в Китайской Народной Республике к хранению секретов (бао‑ми), сопряжённых с практическими знаниями/utilitatis cognitio (ши‑юн чжи‑ши).
[4] Предъявленная путаница сложилась ещё на той вехе истории клана, когда в целях конспирации/conspiratio (вэй‑чжуан), ему пришлось ввести коррективы в собственное название, дабы мимикрировать/imitari (ни‑тай) под банальную школу воинских искусств (у‑шу сюэ‑сяо).
