Бармен из Шереметьево. История одного побега

Автор: Александр Куприн

Возрастное ограничение: 18+

Текст обновлен: 01.06.2024

Аннотация

Москва 1981 года. Валютный бар в зоне вылета Шереметьево‑2. Бармен убивает в подсобке туалета пьяного гражданина ФРГ, чтобы, воспользовавшись его билетом, пройти на посадку и бежать из СССР. Острый сюжет, яркие образы сочетаются в этой книге с детальным описанием специфики и методов работы советских спецслужб. Автор – бывший сотрудник угрозыска, с глубоким знанием материала рассказывает о жизни героев того времени – от валютных проституток до генералов КГБ. Книга содержит нецензурную брань.

Бармен из Шереметьево

История одного побега

Александр Куприн

Дизайнер обложки Денис Лопатин

ISBN 978‑5‑4496‑2700‑1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бармен из Шереметьево

История одного побега

…Объявляется регистрация на рейс… Выход на посадку у стойки номер… Объявляется…

– Вы мне не тот билет даете – это обратный.

– Ой, извините.

– Постойте. Так вы что – сейчас же обратно вылетаете?

– А разве нельзя?

– Я все же не понимаю, вы что – даже в город не выйдете?

– Не выйду. Не хочу.

Контролерша нажала кнопку‑рычажок, и за разговором на своем мониторе стал наблюдать сотрудник ФСБ. Пассажир, конечно, приятный и вежливый, и документы у него в порядке, но что это значит – погулять по Шереметьево без выхода в город? Долго и нудно заполнять анкеты в консульстве, предоставлять справки и фото для получения российской визы, купить билет бизнес‑класса и… погулять по аэропорту?

Фээсбэшник, глядя в монитор, прослушал конец разговора и негромко произнес в микрофон:

– Девочки, примите клиента с четвертой. На вид до сорока лет, телосложение спортивное, куртка холщовая, оторочена кожей, светло‑коричневые ботинки, волосы русые, густые – возможно, парик.

Когда‑то в зале выдачи багажа приходилось держать несколько сотрудников «семерки» и непременно обоих полов, чтобы при необходимости сопроводить объект и в туалет. Теперь же удаленное видеонаблюдение организовано так плотно, что «водить» клиента по территории стало не сложнее игры в компьютерную стрелялку, хотя и живая наружка тоже применяется.

В зале прибытия пассажир был принят операторами камер, доведен и передан на таможенный контроль, где его основательно досмотрели настоящие таможенные контролеры и чекисты, работающие «под таможенным прикрытием», ничего не нашли и выпустили в город. Однако в Москву, как и обещал, странный пассажир не поехал, а начал бродить по зданию аэропорта, пристально вглядываясь в стеклянные двери, лестницы и проходы. Такое его поведение запустило целую государственную машину – за ним уже ходили оперативники службы наружного наблюдения, велась запись с камер, были срочно затребованы персональные данные из анкеты‑обращения за визой. И только инженер‑установщик, служивший когда‑то в КГБ и поэтому имевший допуск к мониторам, угрюмо сказал:

– Он вспоминает. Вспоминает и сравнивает.

– Что вспоминает? С чем сравнивает? – с некоторым раздражением спросила капитан ФСБ – старшая смены операторов, но бывший кагэбэшник уже отвернулся, чтобы уйти. С возрастом он стал раздражительным и старался избегать ненужных конфронтаций.

– Что он вспоминает? – не отстает начсмены.

– Строитель это. Скорее всего, из «Рютебау».

– А это что такое?

– Фирма, которая строила аэропорт. Его немцы строили. Из ФРГ. Фирма «Рютебау».

– Хм‑м… Не знала.

«Вот ты ж курица, – подумал с грустью пенсионер, – в хорошие времена тебя, такую безмозглую, Женя дальше техника бы не продвинул. Но давным‑давно нет Жени‑начальника. Сгинул где‑то в Афганистане еще в восьмидесятых. Да и самому надо бы уже на покой – аритмия, да еще мерцательная, слово‑то какое противное…»

Человека на экранах мониторов он не узнал, хотя эти вот густые волосы кого‑то отдаленно напоминали, кого‑то из далекого прошлого.

А между тем, побродив полтора часа по аэропорту, пассажир направился к стойке регистрации вновь уже в обратном порядке, прошел таможенный и паспортный контроль, и вот он уже медленно поднимается на второй этаж в зоне вылета.

Прямо здесь, где кончается лестница, когда‑то был валютный бар, хорошо известный уходящей московской элите. Здесь наливались пивом из диковинных алюминиевых банок советские спортсмены, сосредоточенно жевали бутерброды с икрой дипломаты, тут заказывал зеленый чай поэт Евтушенко и холодную водочку Володя Высоцкий. Весь цвет, вся богема, все те, кого через много лет назовут глупым иностранным словом «селебрити», проходили у этой стойки.

– Весь «Голубой огонек», – смеялась белозубая барменша Анна Грачева.