LIB.SU: ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

Мандала

Книга: Мандала. Автор: Сондон Ким

Мандала

 

Автор: Сондон Ким

Дата написания: 2023

Возрастное ограничение: 16+

Текст обновлен: 01.06.2023

 

Аннотация

 

«Мандала» – полуавтобиографический роман, наполненный воспоминаниями о пережитых испытаниях и духовных поисках. Роман изобилует критическими выпадами по отношению к корейскому обществу и буддийскому монашеству, пораженному жаждой мирских утех.

Автор знакомит читателя историей двух молодых людей, которые ищут правду жизни в религии.

 

Сондон Ким

Мандала

 

Copyright © Saeum Books

All rights reserved.

 

Russian translation rights

© 2023 AST Publishers Ltd.

© Азарина Л. Е., перевод на русский язык, 2023

© ООО «Издательство АСТ», издание на русском языке, 2023

 

1

 

С тайной нерешённого хваду[1] в котомке, я брёл, как почтовая лошадь, от одного ночлега к другому, пока не пришёл в храм Пёгунса в уезде С. Едва приоткрылась дверь гостевой, в нос ударил резкий запах сочжу[2]. Помешкав на пороге, я неохотно бросил: «Доброго здравия. Примите странника» – и вошёл.

В комнате, привалившись к стене, сидел сухой, как щепка, монах лет тридцати и наливал себе сочжу. Я снял с плеча котомку, положил её в угол и сел, но и тогда он не оторвал глаз от стопки в своей руке и не взглянул в мою сторону. В его позе читалось полное пренебрежение ко всему, ему и дела не было до какого‑то странствующего монаха. Меня кольнула досада.

– Бардак, – язвительно буркнул я, преисполненный глубокого презрения, и резко поднялся.

– Весь мир – бардак, – пробормотал он себе под нос, наконец удостоив меня взглядом. Его вытянутое тощее лицо было землисто‑бледным, как старая бумага, глаза глубоко запали в тёмные глазницы. Судя по виду, он пил не просыхая и, похоже, был из «пропащих» – так называют опустившихся монахов.

– Мир – бардак, говорите? – холодно отозвался я, взявшись за лямку котомки. – Не потому ли мы следуем Пути? Чтобы навести порядок в мире, надо сначала очиститься самому, очистить общество…

Он досадливо отмахнулся – мол, хватит! – и посмотрел на меня. Его взгляд оказался неожиданно глубоким и свежим, в нём сквозила какая‑то неизъяснимая печаль и вместе с тем угадывалось обилие пережитого. Я стоял в нерешительности, сжимая в руке лямку своей котомки.

– Очиститься самому, очистить общество… Сделать этот мир землёй Будды. Не это ли высочайшая цель монахов вроде нас с тобой?

Прервавшись, он опрокинул в себя стопку сочжу, которую держал в руке. Потом снова взял бутылку. Стопка наполнилась лишь наполовину – в бутылке больше не осталось ни капли. Сморщив лоб, он со стуком опустил её на стол.

– Всё верно. Ты говоришь исключительно правильные вещи. Вижу, тебе противно смотреть, как монах напивается? Брось! Пьющему – да будет позволено пить!

Он полностью перешёл на «ты». Забавно, но его фамильярность меня не задела – даже наоборот, во мне пробудилось какое‑то необъяснимое любопытство. В том, как невозмутимо – если не сказать вызывающе, – этот человек напивался среди бела дня, было нечто, не позволявшее презирать его единственно за то, что он «пропащий».

– Горе‑монах Чисан, то есть «знающий горы», – представился он. – Тридцать один год.

Я бесшумно сел и ответил:

– Моё имя Побун, мне двадцать четыре.

Он встряхнул стопку, осушил её и поёжился.

– Знаю ли я горы? Разве это возможно? Знаешь горы – знаешь и жизнь, ведь так? Горы – это тайна. Вечная тайна… Может, потому я и живу в горах. Неведение сродни счастью.

Он оказался неожиданно словоохотлив.

– В этом смысле моё имя слишком ко многому обязывает. Я даже об этом напитке в моём стакане ничего толком не знаю. Что уж говорить о жизни… А ты, значит, Побун – «облако Дхармы[3]»… Хорошее имя. У каждого должно быть имя, которое ему к лицу… Взгляни на меня. Разве это человеческое лицо? Скорее уж рожа голодного демона, алчущего вина… О‑о, Владыка Всевидящий![4]

Он потряс головой, будто жалея, что напрасно заговорил о своём имени.

В это время послушник принёс ужин. Еды было на одного. Я собирался было попросить его принести ещё одну тарелку, но Чисан махнул рукой:

– Не надо. Это твоя доля, Побун.

– А вы не трапезничаете?

– Вино – вот моя трапеза. Как прихватит – долго не отпускает. Вот такие дела. Эй, малой! – обратился он послушнику – пареньку лет четырнадцати.

– Чего вам? – сердито огрызнулся тот. В его голосе звучало нескрываемое презрение: мол, какой ты монах – напиваешься среди бела дня. На такое надменное обращение Чисан и глазом не моргнул, его лицо оставалось спокойным.

– Позови‑ка настоятеля.


[1] Хваду – короткое повествование, содержащее некий парадокс. Через решение хваду, полученного от наставника, ученик постигает суть учения и может прийти к просветлению.

 

[2] Сочжу – традиционный корейский алкогольный напиток, рисовая водка.

 

[3] Дхарма – учение Будды, порядок мироздания.

 

[4] Обращение к бодхисаттве Авалокитешваре, который считается воплощением бесконечного сострадания.

 

TOC